Следующим утром в экипаж дали нового бортстрелка, молодого парня, не нюхавшего еще пороха, Владимира. И этим же утром вылет, причем на событие неординарное. Ставка Верховного главнокомандования поручила командующему гвардейскими минометными частями генералу В. В. Аборенкову испытать во фронтовых условиях новую реактивную систему в районе Белева, на левом фланге Западного фронта. Скрытно подтянули два полка М-30, по немецким позициям в Аннино и Верхних Дольцах обрушили по два залпа. Оба узла сопротивления были основательно разрушены и были заняты нашей пехотой без потерь. А экипаж Павла проводил фотофиксацию результатов. Сначала сделали снимки до огневого налета и сразу после. Даже визуально было видно, что от укреплений – блиндажей, капониров артиллерийских батарей, дотов и дзотов почти ничего не осталось, вся местность в воронках, земля черная, выжженная, травы нет. И трупы, множество.
Экипаж, видевший море огня на вражеских позициях, был восхищен результатом. Уже после приземления штурман сказал:
– Побольше бы таких «Катюш», гнали бы немцев!
Как позже узнал Павел, производство новых реактивных систем сдерживалось из-за отсутствия трехосных машин повышенной проходимости. И для этих-то двух полков собирали по всей армии. Только в сорок третьем году, с поставками «Студебеккеров», шедших своим ходом через Иран и далее через Азербайджан, ситуация коренным образом выправилась. Обычный грузовик ЗИС-5 использоваться не мог из-за недостаточной грузоподъемности и проходимости.
В тактике действий фронтовой авиации со середины июля произошли перемены. Командующим 1-й Воздушной армией, действующей на Западном фронте, назначили генерал-майора авиации С. А. Худякова. Он не гнушался перенимать у противника лучшие приемы действий, начал применять массированные бомбардировки. Сначала по крупной цели бомбили бомбардировщики – полком или двумя, под сильным прикрытием истребителей. Потом укрепленные позиции обрабатывали штурмовики Ил-2 и тоже под прикрытием истребителей. Резко уменьшились потери бомбардировщиков и штурмовиков, возросла эффективность боевой работы.
А с 26 августа командующим Западным фронтом был назначен генерал-полковник И. С. Конев, человек решительный, вдумчивый, не бросавший кавалеристов на вражеские танки.
С приходом нового командующего воздушной армией и цели для авиаразведчиков появились новые. Почти каждый день одна из «пешек» эскадрильи уходила на разведку аэродромной сети врага. В принципе – разумно. Выведав аэродромы, можно нанести ночной удар по аэродрому и уничтожить на земле разом не один, а десятки истребителей. Сбить в воздушном бою МЕ-109 – большая удача. Хороший истребитель, который немцы усовершенствовали всю войну. Вышедший значительно позже «Мессершмитта» «Фокке-Вульф-190» Курта Танка проигрывал «худому» по многим параметрам, за исключением вооружения, мощи секундного залпа. В авиации мощь вооружения оценивается весом снарядов и пуль, выпущенных за одну секунду.
Провести разведку вражеского аэродрома – непростая задача. Во-первых, зенитная артиллерия активно противодействует. Во-вторых, если аэродром для истребителей, обязательно взлетит пара «худых» с задачей – догнать и сбить разведчика, не дать уйти с данными. Да еще и сама авиаразведка имеет неустранимые недостатки. Например – трудность или невозможность распознавания хорошо замаскированных объектов. Стоит закатить истребитель под кромку деревьев, накрыть его маскировочной сетью и с двухсот метров уже и не опознать. Во-вторых, невозможность получить данные сверх тех, которые можно получить фотографией или визуальным наблюдением. Например – распознать капониры для пушек удалось, а калибр и назначение неизвестны. Гаубица это или противотанковая пушка – не установить. Или установить, что везут в кузове крытого грузовика. Снаряды или пехотинцев? А есть еще недостаток третий и четвертый. И так во всем.
Павел получил задание обследовать район под Вязьмой. С одной стороны – далеко. С другой, теоретически, если там есть аэродромы боевой авиации, то бомбардировочные, либо транспортные. Для истребителей аэродромы обычно в 25–30 км от линии фронта, у «мессеров» дальность полета ограничена, как у любых других истребителей. Лишний вес, в том числе топлива, приводит к ухудшению всех показателей – скорости, скороподъемности, маневренности.
Для бомбардировщиков взлетно-посадочные полосы длинные, их проще обнаружить. С таких аэродромов не взлетят истребители на перехват, что плюс. Еще на земле, по полетной карте, прикинули со штурманом, где могут располагаться аэродромы. В лесу или на болоте их быть не может. А вот на поле или на лугу – вполне вероятно. Таких возможных мест в назначенном районе семь. Зимой ВПП видны хорошо – по следам от лыжных шасси или, если шасси колесное, по расчищенной либо укатанной полосе и рулежным дорожкам. Летом на ВПП нет травы, выделяется грунтом или металлическими листами. Немцы выкладывали специальные перфорированные листы на ВПП, чтобы не зависеть от непогоды. Ибо в дождь на российских просторах грязь непролазная, ни самолету взлететь, ни на машине не проехать, вязла даже гусеничная техника. На наших танках, самоходках, тягачах гусеницы широкие, приспособленные к местным условиям. На немецкой технике гусеницы узкие, проваливаются в грязь или снег глубоко. На танках Т-VI «Тигр» были даже разные гусеницы по ширине – транспортировочные и для боевой службы, пошире. Неудобно «переобувать» каждый раз и по времени трудозатратно.
Облет первого же района дал результат. С полевого аэродрома взлетали «Хейнкели-111», фронтовые бомбардировщики. Аэродром заметили издалека, по пыли от грунтовки, поднятой винтами, а потом и сами самолеты увидели. Отметил штурман расположение на карте, близко подходить не стали, чтобы не нарваться на зенитный огонь. Второй, третий, четвертый районы аэродромов не выявили. Зато на пятом снова аэродром, где «Юнкерсы-88» располагались. Заметили издалека по заходящим на посадку самолетам. Несколько выстроились в круг, пока другие садились.
Орднунг, порядок во всем. Кстати, после войны Павел случайно прочитал протокол допроса лейтенанта пехоты Эверта Готфрида. Когда лейтенанта спросили, почему Германия проиграла войну, он ответил «Блоха может больно укусить слона, а убить – нет». Слишком велика была разница между Германией и СССР в людских и материальных ресурсах, что не исправить никаким орднунгом.
Причем в небе с «юнкерсами» истребителей прикрытия нет. Обычно они барражируют выше бомбардировщиков. Павел едва не застонал от досады! Сейчас бы сюда с десяток «пешек», разнести смогли бы весь аэродром. У «юнкерсов» уже бензобаки сухие и уйти на запасной аэродром они вряд ли смогут.
На карте снова отметка карандашом, а еще запись в блокнотике, какой тип самолетов базируется и предположительное количество. Все вероятные места аэродромов осмотрели, а потом бреющим ушли к своим. Да, на бреющем полете возможностей для маневра меньше, зато возможности быть обнаруженным тоже меньше, ибо на небе ни облачка, укрыться негде, а немцы обычно держатся на высоте 4–6 тысяч метров.
Конечно, на такой высоте, не более ста метров, даже очередь из пулемета чревата катастрофой, но на такой скорости еще попробуй, попади.
Перед линией фронта сделали приличную горку в две тысячи метров, чтобы из стрелкового оружия не достали. После посадки сразу в штаб, доложить о выполнении задания. Начальство на своих картах сделало отметки. Но любые сведения, даже из надежных источников, положено перепроверять. В боевых полках за удачное выполнение опасного задания иной раз, по совокупности, следуют награды. У экипажей разведывательных эскадрилий или полков с наградами негусто.
По итогам войны наград у разведчиков меньше, чем в авиации другого назначения, а потерь больше только у штурмовиков. Не за награды воевали, но каждый в душе хотел, чтобы его боевую работу и удачи начальство заметило, наградило. Иначе вернешься с фронта домой, а соседи и знакомые наград не увидят. Если в глаза не скажут, что плохо воевал, то подумают наверняка. И попробуй потом за праздничным столом сказать, что воевал, даже сбивал вражеские самолеты, бомбил – не поверят. А уж про разведку вообще молчать надо. Потому что вылеты были, по ним командование строило планы оборонительной или наступательной операции. Но никого же из фашистов лично не уничтожил. Для населения в тылу это единственный аргумент, все другое принимается с недоверием. «На складах отсиживался или в штабе штаны протирал». Вот дешифратор из фотоотдела. Опытный старлей, выводы по фото делает точные, которые потом подтверждаются из других источников. Ему цены нет, умнейшая голова. А наград нет и вряд ли предвидятся. Павел полагал, что он и стрелять из личного оружия толком не умеет.
Однако его вклад в дело борьбы с гитлеровцами не менее ценен, чем ратный труд артиллериста, танкиста или снайпера. И потому Павел к человеку на любой, даже незаметной должности на войне относился уважительно. Каждый воин вносил свой посильный вклад в победу.
Бои идут на подступах к Воронежу, оставлены нашими частями Кантемировка, Лисичанск, бои у Богучар и под Ржевом. Немцы считают, что наступательная операция «Зейдлиц» идет по плану. За то, что командующий группой армий фон Бок часть войск перебросил к Воронежу, городу вовсе не ключевому, а не сосредоточил войска на главных направлениях – на Ростов и Сталинград, Гитлер снял его с должности. Шестая армия Паулюса уже перешла средний Дон и стремилась к городу на Волге.
13 июля 1942 года первая воздушная армия изрядно пополнились. Если до июля в армии была одна разведывательная эскадрилья в два звена из 6 самолетов, то добавили 10-й разведывательный авиаполк. А кроме того – 901-й легкий бомбардировочный авиаполк на самолетах У-2, 713-й транспортный авиаполк; 204 бомбардировочная авиадивизия, 215 смешанная (истребители и бомбардировщики) авиадивизия, 213-я ночная бомбардировочная авиадивизия, а еще шесть штурмовых авиадивизий на Ил-2, 234-я; 214-я; 231-я; 232-я и 233-я. Для вновь прибывших дивизий подготовили новые аэродромы. Немецкая авиаразведка сразу активизировалась. Как ни маскируй, ни скрывай, а подготовку аэродрома не скроешь. Надо или бульдозерами по лугу пройтись, убрать кочки и неровности, либо трактором протянуть железную волокушу. Немецкие «рамы» висели над нашими тылами ежедневно. Конечно, истребители наши FW-189 сбивали, отгоняли, но фото сделать они успевали. И, пока самолеты не перебазировались, мер немцы не предпринимали. Что толку бомбить ровное поле? А когда из тыла перелетели полки и дивизии, налеты вражеских бомбардировщиков и пикировщиков стали едва ли не ежедневными. Нашим истребителям для прикрытия аэродромов приходилось делать по нескольку вылетов в день. Зенитная артиллерия тоже не сидела без дела. Командиры полков-старожилов вводили командиров полков новичков в курс дела. Где и какие у немцев узлы обороны, аэродромы, зенитные батареи. Ну и лакомые цели – топливохранилища, мосты. Сосредоточение резервов. По скоплениям техники почти сразу наносились удары штурмовой авиации. Самолеты-разведчики делали вылеты до штурмовых ударов, с фото. И после налетов, чтобы представить командованию результаты боевой работы, оценить эффективность. Фото убедительные, особенно по потерям боевой техники.