Язык текстов Сунь Сы-мяо весьма прост и рационален; он избегает усложненной символики и метафор, характерных для Вэй Бо-яна и поздних текстов. По существу, он прибегает к такому языку только дважды: один раз обозначает киноварь и свинец триграммами ли и дуй и один раз использует метафорическое название «текучий крепкий снег» (лю гэнь сюэ) для обозначения каломели. Из описанных Сунь Сы-мяо процессов следует упомянуть операцию по кальцинированию ртути и непрерывный цикл окисления и восстановления ртути при температуре 630 Q. Большинство эликсиров из сочинений Сунь Сы-мяо весьма токсичны и включают в себя ртуть, мышьяк и другие яды. Интересно, что Сунь полностью понимал это, подтверждением чему являются не только его прямые указания, но и значительно меньшая дозировка этих веществ в лекарствах по сравнению с эликсирами. Видимо, предполагалось, что, продвигаясь по пути бессмертия, адепт становится неуязвимым для яда, воспринимая лишь целительные свойства эликсира (в Европе Парацельс также считал, что целительные свойства лекарства прямо пропорциональны его ядовитости). Сунь Сы-мяо также принадлежит классификация препаратов (оздоровительные, лечащие и приносящие бессмертие).

Рассказывают, что после кончины Сунь Сы-мяо (которому было уже более ста лет от роду) его тело, пропитанное составами эликсиров, не разлагалось в течение как минимум двух недель, что было воспринято современниками как свидетельство достижения им состояния «бессмертного, освободившегося от трупа».

После Сунь Сы-мяо лабораторная алхимия не дала уже таких выдающихся деятелей, как Гэ Хун или Тао Хун-цзин. В целом для танской эпохи характерно стремление к систематизации алхимических знаний, что проявилось в создании алхимических словарей. Первым из них стал словарь Мэй Бяо — «Синонимический словарь минералов и снадобий» — «Ши яо эр я» (806).

В качестве примера приведем оттуда статью «Киноварь»:

Интересно, что в представленных здесь синонимах киноварь предстает веществом исключительно «янной» природы, представленным через символику первоэлемента «огонь».

Несколькими годами позже появился еще один аналогичный компендиум, составленный Чжао Най-анем (он же Чжи И-цзы и Цин Сюй-цзы), под названием «Компендиум высших драгоценных записей о свинце, ртути, дереве и металле» («Цянь хун цзя гэн чжи бао цзи чэн»).

В поздний период правления династии Тан внешняя алхимия постепенно начинает приходить в упадок, уступая место психопрактике внутренней алхимии, к которой мы теперь и обратимся.

Кратко внутреннюю алхимию можно определить как комплекс психофизических упражнений йогического типа, практикуемый для создания в теле адепта эликсира бессмертия, или бессмертного зародыша, а в перспективе — нового бессмертного тела. Процесс внутренней алхимии описывается в терминах лабораторной алхимии и рассматривается даосской традицией как ее микрокосмический аналог. Религиозная практика внутреннеалхимического типа всегда была более характерна для даосизма, чем собственно алхимия, а после XII–XIII вв. та и вовсе исчезает.

Из сказанного выше о даосизме школы Маошань ясно и то, что сама внешняя алхимия со временем проявляла все большее тяготение к интериоризации, интроверсии. В плане практики непосредственно предшествовали внутренней алхимии упражнения созерцательного типа, известные как «хранение Одного» (шоу и); о них подробнее говорилось в первой части этой книги.

Алхимические символы даосской медитации представляют собой как бы две цели соответствий, причем каждый символ или термин объясняется через каждое иное соответствующее звено цепи и, в свою очередь, предполагает его наличие. Вот примеры подобной синонимической цепи:

Первая фаза внутренней алхимии, которой предшествуют дыхательные упражнения и медитативное сосредоточение, заключается в сублимации и очищении эссенции цзин, то есть первого ингредиента эликсира. Для этого даос берет под контроль потоки либидо, сексуальной энергии, и направляет их из промежности вверх, в нижний парафизиологический центр тела, нижнее киноварное поле (дань тянь). Аккумуляция энергии приводит к ощущению тепла и света, которые начинают вместе с дыханием циркулировать по каналам цзин тела адепта посредством сосредоточения и визуализации. Эта циркуляция открывает запертые проходы тела и удаляет из него все шлаки и нечистоты.

Затем жизненная энергия (ци), второй ингредиент, после своего очищения превращается в чистейшую эссенцию, направляемую в «желтый двор» (хуан тин) — второе киноварное поле в области сердца (в центре груди или в области солнечного сплетения), откуда исходит «свет жизненности». Циркуляция энергии по телу продолжается до тех пор, пока ей не удастся пройти через проход, ведущий к верхнему киноварному полю (головной мозг), или «дворцу нирваны» (нивань гун). Вслед за этим происходит прояснение духа (шэнь), третьего ингредиента, — открытие прохода «сокровенной заставы» (сюань гуань), ощущаемое даосом как появление света в пространстве между бровями.

Таким образом, появились два света — свет жизненности (трансмутированная, пресуществленная семенная эссенция цзин) и свет духа (трансмутированное сознание), но лишь в их искаженной, посленебесной форме. В алхимической терминологии эти два света называются свинцом и ртутью (тигром и драконом) и являются двумя основными ингредиентами эликсира, нуждающимися, однако, в очищении.

Постепенно практикующий даос опускает свет духа в нижнее киноварное поле, где уже пребывает свет жизненности. Далее адепт заставляет свет циркулировать по малому «небесному кругу» (сяо чжоу тянь) — от точки хуэй инь в промежности по позвоночнику вверх до макушки головы (точка бай хуэй) и вниз до верхней десны, затем по языку к нижней десне и прямо вниз до точки инь хуэй (есть и более простой вариант — между «огнем» и «водой», то есть сердцем и почками). Потом все ци собирается вместе и направляется в «пещеру ци» (ци сюэ) в нижнем киноварном поле; здесь и будет зачат бессмертный зародыш.

Посредством дыхательных упражнений и визуализаций происходит процедура очищения искаженных (посленебесных) энергий (кань и ли; дерево и металл) света жизненности и света природной сущности (духа) и возвращение к своему исконному (прежденебесному) состоянию (цянь и кунь; огонь и вода). В это время даос как бы возвращается к состоянию нерожденного младенца и превращает свое сознание в «сердце-разум Дао» (дао синь).

Тогда происходит соитие двух светов, чистых прежденебесных инь-ци и ян-ци в теле адепта, и зачатие бессмертного зародыша (цзе сянь тай), то есть единение, священный союз (иерогамия) воды и огня, причем все энергетические потенции организма сосредоточиваются в центре тела. Прекращаются и активные дыхательные упражнения («период использования огня для нагревания» — хо хоу), дабы зародыш спокойно созревал в теле адепта и не «сгорел» бы от преизбытка «огня». Теперь даос становится «беременным» бессмертным зародышем, как бы вынашивая свое собственное бессмертное тело (подобно божественному Лао-цзы древнего мифа, который из своего тела создал тело своей матери и сам же вошел в него). Этот образ беременного мужчины обыгрывается в известном анекдоте про знаменитого Патриарха Люя, Люй Дун-биня (VIII в.), одного из основоположников традиции «пути золота и киновари» (одного из самоназваний внутренней алхимии).