— Кто знает, может, теперь он ума набрался. Поглядим… Парень он вроде неглупый.

— Да, это верно, парень-то был неплохой, — согласился Гатаб. — Ну что же, спать пора, — добавил он, оглядев утомленные лица своих друзей.

Старики кряхтя стали укладываться.

Гатаб улегся на овчину, и ему опять пришла в голову мысль о Балбаре. Он долго не мог уснуть, ворочался и думал, что надо обязательно поговорить с Володей: пусть поддержит этого парня, отведет от дурных затей. Заблудиться легко, а вот на дорогу выйти труднее…

Уставшие старики крепко спали, но едва успели увидеть первые сны, как небо на востоке заалело, дым и гарь окутали все вокруг. Постанывая и покашливая, старики убрали в мешки свои походные постели. Одни, гремя котелками, пошли за водой к роднику, другие стали разводить костер. Напились крепкого чаю и отправились в дорогу.

Впереди шел старый Гатаб с котомкой за спиной и с палкой в руке. Подниматься на гору Хулэрэгту не так-то просто. Вначале подъем, хотя некрутой, но долгий. Пока взбираешься наверх — не до разговоров. И все же Гатаб должен сказать то, что он думает. Для этого можно и остановиться на минуту. Старик подождал остальных.

— Надо было на лошадях ехать, вот что, друзья! — отдышавшись, сказал он. — Как это мы не догадались лошадей попросить.

— Лошадей? Самих-то сюда не пускали. Забыл ты, что ли? — напомнил Банди.

— Да, это все мой Володенька, — подтвердил Гатаб. — Я даже осерчал на него.

— А лошадок бы неплохо, — вступил в разговор Ашата. — К обеду уже наверняка поднялись бы.

— Чего зря говорить? Идемте! — встрепенулся Чимит.

До обоо было еще далеко, и хотя шли они с трудом и через каждые полкилометра садились отдыхать, никто и не подумал бы вернуться. Ведь к этому походу на вершину Хулэрэгты старики заранее готовили себя и, чтобы молебствие прошло как полагается, все с собой захватили.

На полдороге их догнал Бальжинима. Он никогда не упускал случая побывать на молебствии. Конь его был в пене.

— Приветствую вас, отважные старцы! — воскликнул он, придерживая коня. — Долго же вам придется шагать.

Старики остановились, видя, что длинноногий всадник спешился.

— Ха! Легок ты на помине, вовремя подъехал, — Ашата засмеялся, приоткрыв беззубый рот. — Дело быстрей пойдет, если будем поочередно садиться на твоего коня.

— Как это ты пронюхал? — спросил Банди, глядя на лесничего.

— Очень просто. Я же ясновидящий, — отшучивался Бальжинима, привязывая коня к молодому деревцу. — Если устроите молебен без меня, вся природа обидится. Вот я и приехал. Давайте будем молиться здесь. Не обязательно наверх топать.

Потирая руки, он огляделся и сел на траву, как бы приглашая тем самым последовать его примеру. Старики уселись кто подальше от него, кто вблизи. Но Гатаб стоял на прежнем месте и молча наблюдал за Бальжинимой. Наконец старик не выдержал и спросил:

— Ты самый старший нойон — начальник — в лесу, а твой лес горит, как же ты оставил людей? Что они скажут о тебе?