Но… никаких проблем, Д’Оги по силам справиться и с этим. Он глотнул еще воды.
Теплоизоляция на чердаке была розовой, рулонного типа, покрытой сверху бумагой. Затаившийся в засаде мужчина то и дело слышал шебуршение по бумаге на некотором расстоянии то впереди себя, то — вот, опять! — за спиной. Звуки были слишком легкими для белок, но слишком тяжелыми для мышей. Крупные мыши? Или мелкие крысы?
Через считаные секунды Д’Оги услышал стрекот из-под крыши, где, наверное, засели бельчата. Молодой человек нечасто бывал за городом, но знал, что в царстве животных молодые матери обычно агрессивно защищают свое потомство и редко отходят далеко от него. Поэтому он мысленно отметил, что надо держаться подальше от карнизов. Это не составит проблемы при условии, что Крид скоро вернется. Но если нет, Д’Оги будет вынужден встать и прогуляться, чтобы не затекли мышцы. Ничто не сказывается на элементе внезапности так губительно, как прыжок сквозь фанерный люк и нападение на Крида из коленопреклоненной позиции.
Зуд и жжение в бедрах и паху взмыли далеко за пределы, с которыми могла совладать медитация Д’Оги. Ощущение было таким, словно кто-то раз за разом прижигает его пах и бедра миниатюрными раскаленными клеймами. Каким бы скверным ни было зловоние на чердаке, боль от укусов огненных муравьев в чреслах была не в пример хуже. Энергично почесав это место, Д’Оги испытал мгновенное облегчение.
Секунд на пять.
Потом жжение и зуд вернулись, впившись в него куда хуже, чем прежде. Д’Оги стиснул кулаки, скрипнул зубами и справлялся с зудом и жжением добрых секунд двадцать. Затем сдался и почесал в паху снова. И снова.
…И ухитрился содрать с ран коросту.
Он обильно потел с самого проникновения на чердак, а в поту есть соль, поэтому Д’Оги не удивило, что пот, просочившийся в его открытые раны, обжег их.
А вот удивило его то, как же сильно он жег.
Парень не мог понять, с какой это стати нападение на чердаке недавно казалось ему такой замечательной идеей. Теперь же ему приходилось выносить свербящий пах,
Что это?
Снова шебуршение по бумаге, только теперь оно длилось намного дольше.
А потом был шлепок.
А потом сдавленный писк крысы, как будто ее сокрушали челюсти…
…громадной змеи.
Молодой человек почувствовал, как волосы у него на затылке зашевелились, словно от дуновения ледяного сквозняка. Если это змея, то большущая, и она совсем рядом! А там, где есть одна змея, почти наверняка есть и другая. На чердаке царит почти непроглядная темень. Может, змеи так и кишат вокруг него, а он даже не догадывается об этом? Может, они окружают его в эту самую секунду?
Д’Оги был городским мальчишкой, а не деревенским, но он не был полным невеждой. К примеру, знал, что большинство змей не ядовиты. Но ему не было известно, сколько среди них ядовитых.
Он пытался сохранять спокойствие. Осушив бутылку с водой, положил пустую тару в сумку, а потом сделал то, чего деревенский мальчишка не сделал бы ни за что: внезапно ввел свежий источник питания в замкнутое пространство чердака, где млекопитающие и рептилии застряли в ловушке, полные страха и умирающие от голода. Парень извлек из сумки батончик полноценного питания с арахисовым маслом и сорвал с него обертку, напоив воздух ароматами арахиса и шоколада. И не успел он поднести еду ко рту, как произошло нечто, заставившее его забыть о свербящем, горящем пахе и обо всех остальных своих чердачных проблемах.
Сражение закончилось, едва начавшись. Заорав, Д’Оги выскочил сквозь фанерный люк со змеей на физиономии и двумя белками, которые кусали самые разные места на его шее и плечах все время, пока он летел на пол. Упав, молодой человек обнаружил, что попал локтем по змеиной голове, раздавив ее, а белки в панике ринулись улепетывать по дому. Не успел Д’Оги вскарабкаться на ноги, как еще дюжина белок обрушилась из дыры ему на голову, будто прыгающие в море лемминги, а за ними выпали штук шесть змей, представлявших сразу несколько биологических видов. Пока твари приземлялись на него и вокруг него, Д’Оги тщился подняться на ноги.
Но не мог.