Он нетерпеливо открутил крышку и сходу выпил почти все содержимое.
"Боже… Что за вкус?!" – с отвращением подумал он, чувствуя, как в организм, вместо Коки, проникла натуральная дрянь. То ли газировка застоялась, то ли ее вообще не умеют делать в Эстонии, только эта дрянь специфического вкуса нагло сползла по горлу в желудок и устроилась там как-то поперек.
– Где ты ее купила? – Вадик с кислой физиономией уставился на этикетку.
– В ларьке. – Настя пожала плечами, – Я тоже пила – вроде, ничего.
– Это «ничего»?!
Он посмотрел в окно: тьма несусветная, – потом на часы: восемь вечера! – Сколько же я спал? 3а две ночи отсыпался, что ли?
– Что с твоей рукой?
Он уставился на руку. Повязка была сорвана, вся ладонь – в крови, словно ее облили краской.
– Похоже на кетчуп, – сказал он.
– Это кровь, дурак!
– Вижу, не слепой.
– Я принесу бинт.
Настя поднялась о кровати, влезла в тапки и вышла из номера.
– Ага, принеси бинт, – согласился Вадим ей вслед.
Едва дверь за Настей закрылась, он вскочил с места, перелетел номер и открыл выдвижной ящик. Сумка лежала на месте, от сердца отлегло. Убедившись, что деньги в полной сохранности, он спокойно вернулся на кровать дожидаться Настю.
Она вернулась и молча перевязала ему руку. Она делала это не хуже Кобры. Еe грудь касалась его плеча. Затаив дыхание, Вадим следил за ее ловкими, быстрыми пальцами, вдыхал аромат распущенных волос…
После перевязки, он отправился в ванную комнату бриться. То, что Настя в очередной раз не воспользовалась его сном и не нагрела на сумку с деньгами, доставляло невыразимую радость, он брился с огромным удовольствием.
– Рассказать тебе про первую любовь? – донеслось из комнаты.
Он выглянул. Настя полулежала в кресле, закинув ноги на подлокотники, и играла с позолоченные кулончиком, который ей сегодня купили.
– Да! – ответил он, возвращаясь к зеркалу. – Это интересно. Счастливая любовь?