– Вадима?

– Ну, да. Ему необходима полная звукоизоляция. Если его отвлекают от работы, он звереет.

– Понимаю.

– Но – между нами – он ничего не слышит, когда работает: запихивает в уши вату, не отзывается и не выходит. – Настя вновь подарила портье теплую улыбку: – Не волнуйтесь, на цыпочках ходить не надо.

– Прекрасно, – ответил портье. – У меня тихая гостиница, тихое место. Надеюсь, Вадима не побеспокоят, пока он не сделает свою работу.

– А к Рождеству я, скорее всего, приеду.

– Правда? – обрадовался портье.

– Должен же кто-то вытащить его отсюда. – Настя показала наверх.

– Буду ждать, – сально растаял дядька.

– Все равно, я ничего не понимаю. – Она вернула расписание. – Когда ближайший поезд?

Портье взглянул в книжку, затем – на часы и прикинул:

– На восемь – пятьдесят две вы уже вряд ли успеваете… Тогда, может быть, на десять – пятнадцать?

– Восемь – пятьдесят? Почему не успеваю? Долго идти до вокзала?

– Ну, минут двадцать. Вам же надо еще собраться.

– Я сама собранность. – Настя махнула рукой. – Спасибо вам за все.

– Не за что. Всегда рад помочь.

Она вернулась в номер, быстренько накинула куртку, влезла в сапоги, собрала с пола рассыпанные деньги, закинула их в сумку и застегнула молнию.

Перед самым уходом Настя опустилась рядом с Вадимом на корточки, наклонилась к уху и громко окликнула:

– Э – э!

Он не пошевелился, сопел носом в коврик, как и пять минут назад. Дорога была свободна.