– А – а! Здравствуйте! – улыбнулся ему тот, что справа.
Круглолицый водила оглянулся:
– Напелся, корешок?
– Куда мы? – спросил Вадик.
– В Попенгаген. – Английский скверик вновь переключил внимание на дорогу.
– Под Выборг?
– А тебе-то не до фонаря? – засмеялся сосед справа.
Скоро, однако, стало понятно, что они едут не под Выборг, где обычно оставлял трупы Полицай. «Девятка» катила по Пулковскому шоссе. Сто двадцать на спидометре. Новый шеф безопасности – новые порядки, что ли? Вадик принял как факт то, что его едут "ликвидировать". Раз так, то не все ли равно, где закопают твои кости?
Задав несколько безответных вопросов, Вадим попытался сформулировать последнюю волю:
– Пацаны, только профессионально, ладно?
– Че профессионально? – открыл рот английский скверик.
– Ну, чтоб сразу, без боли, можно? Я не люблю боль. Хватит боли. Не надо.
Реакции на предсмертное пожелание Вадим не дождался. Это показалось ему обидным, он решил покуролесить:
– Меня рвет.
– Потерпишь, – ответили. – Скоро приедем.
– Мерины вонючие, – проворчал он. – Обделаю тачку – пять лет вонять будете!
Ему дали по шее, и он больше не возникал.
Его выволокли из машины в ближайшем лесу, бросили под фары и стали лупить ногами. Слева и справа, с пяток до плеч, больно и сильно. Слева еще куда ни шло, а справа – …жопа. Правда, в какой-то момент он отключился и перестал воспринимать удары всерьез – катался на снегу словно деревянная матрешка.
Они, насколько он понял, хотели знать, кто ему сдал информацию о фирме и частной жизни президента Романова, "какие силы за этим стоят" и, разумеется, "кому выгодно" ставить перед Ильей Палычем досадные проблемы; кто убил Полицая и где он лежит?
Английский скверик с круглым лицом спрашивал, его коллеги хлестали.