– Так давай сюда, – приказывает Денис.
– Не могу, – начинает ныть девчонка.
– Вот дура какая, – кричит на неё Денис, – тяни сильнее.
И тут до меня доходит, что Милкина рука случайно угодила в нору, выкопанную крысёнышем, она что-то нащупала там и зажала это в кулак. И теперь узкий лаз не отпускает руку обратно.
– Всё как в притче про кувшин и обезьяну, – важно заявляю я.
Денис сначала зло, потом с озарением смотрит на меня, и мы оба буквально падаем от смеха.
– А всего-то надо, – между спазмами выдавливает из себя Денис, – разжать руку и потрясти или разбить кувшин.
Останавливаемся мы только тогда, когда над нами раздаётся голос Милки:
– Я всё слышала, не вы одни такие умные.
Она стоит и держит в одной руку метёлку Фиры Трофны с испачканным в земле черенком, а в другой небольшой медный цилиндр. У её ног зияет расширенный черенком вход в нору.
– Ну Милка, ты даёшь.
Денис смотрит на свою сестру с восхищением, а я выхватываю у неё из руки цилиндр. Да, это то, что так нужно было мне, чтобы вылечить дедушку.
– А часы где? – озабоченно спрашивает Денис.
Милка спохватывается, снова лезет в нору и довольная показывает брату свои перепачканные в земле часики.
– Ого! – Денис смотрит на крошечный циферблат, – ребята бежим, а то мне голову оторвут за вас.
Мы быстро идём к арке, и по дороге я, уже ничуть не смущаясь, скороговоркой выкладываю всё о чёрной крысе, о фроне-вороне Яфе, о том как напуганный отец вытаскивал меня из полу-обвалившейся пещеры, о дедушке…
– Стоп!
Я останавливаюсь так резко, что не поспевающая за нами Милка сходу ударяется головой мне в спину и вскрикивает от боли и неожиданности.
– Что такое? – спрашивает Денис.
– Мне туда нельзя, – говорю я, захваченный разорвавшейся в моей голове как бомба страшной мыслью. – Дедушка умирает, и мне нужно срочно доставить ему «водицу».