– Как предусмотрительно со стороны триумфатора, – ответила я и благодарно кивнула Цезарю.

– Тебе понравилось представление? – спросил Октавиан.

– Несколько человек заплатили за него высокую цену – отдали свою жизнь, – ответила я. – Но их мастерство производит впечатление. Каково следующее состязание?

Октавиан улыбнулся.

– Наша любимая римская забава – гонки на колесницах. Когда-то этот род скачек был религиозным обрядом. Он до сих пор пользуется особой любовью. Сегодня выступят десять упряжек из четырех коней, а призом победителю станет большой кошель золота.

– О, это должно быть увлекательно, – сказал Птолемей. – И не слишком опасно.

Юный Октавиан, однако, покачал своей прекрасной головой.

– Вряд ли. Кто-то всегда погибает. Бывает, три или четыре колесницы сталкиваются и разбиваются вдребезги. Резкие повороты в конце дистанции неизменно приводят к тому, что кто-то переворачивается, даже если все остальное проходит благополучно.

– И именно поэтому вам нравятся эти скачки? – спросил Птолемей.

– Я бы так не сказал, – ответил Октавиан.

– Тогда почему их не делают безопаснее? – не унимался Птолемей.

– Это разрушило бы дух состязательности.

Поднялся шум, и я увидела появившиеся из арочных проходов колесницы. Они промчались через узкую арку; кони натягивали поводья, выказывая нетерпение. Они были запряжены в легкие колесницы – в сущности, помосты на колесах. Возничие правили своими упряжками, стоя на них. Я обратила внимание, что повозки влекли огромные кони, тогда как сами колесницы были маленькими и легкими как перышко, а следовательно, весьма неустойчивыми. Им ничего не стоило перевернуться. Головы колесничих покрывали поблескивавшие в лучах вечернего солнца шлемы с плюмажами или цветными шарфами. Октавиан вскочил и закричал. Щеки его раскраснелись, глаза были прикованы к одной колеснице: смуглый возничий правил четверкой гнедых лошадей с необычно тонкими и длинными ногами.

– Это мои, – хрипло пояснил он. – Из конюшни Аррия.

Я и не подозревала, что он может выказывать такую страсть.

– Ты тоже выбери себе колесницу, – посоветовал мне Октавиан.

Мне приглянулась упряжка очень ухоженных лошадей кремового цвета с серыми гривами и хвостами. Я, конечно, прекрасно знала, что красивая стать не всегда означает скорость или выносливость, точно так же как человеческая обходительность не всегда означает порядочность; но эти лошади мне все равно понравились.

– Упряжка с маленьким возничим, – сказала я.

– Из Кампании, – сказал он. – Говорят, их там хорошо кормят и обучают.

– А какую упряжку выбрал бы Цезарь? – поинтересовался Птолемей.