— Заткнись и помолчи, — с нажимом почти сказал он, но почему-то не приказал. Я не чувствовала более давления, а быть может, там, на крыше, поборола его раз и навсегда.
Первая простынь свисала с крыши, будто белый флаг, означавший капитуляцию. Другая каким-то образом все еще обматывала меня с ног до головы и грела. А может, это было тело Кроуфорда…. Он горел, как раскаленная батарея.
— Ты никогда больше не будешь пытаться покончить с собой. Поняла меня, Руби? — отчеканил он так, что каждое слово отлетало от зубов, словно острая металлическая опилка, и врезалось в сознание острыми шипами внушения. Нет, я не поборола его полностью, но теперь могла принимать решение сама: делать так, как он говорит, или отвергнуть волю мужчины.
Мне не нравился Алекс, и я не испытывала никаких чувств по отношению к нему, кроме недоумения и ярости. Но именно это я могла теперь пообещать ему с чистым сердцем:
— Не буду.
В общем-то, я и не пыталась, но Кроуфорду знать об этом не следовало.
Небо было таким светлым от непривычного обилия звезд… Как только напряжение спало, меня отпустило, я будто выдохлась и почувствовала вселенскую усталость. В сон клонило так сильно, что с трудом удавалось всматриваться ввысь.
— Когда я была маленькая, мама купила мне в садик черное платье, — пропыхтела я, отключаясь. Сдавшись, закрыла глаза. Все-таки день в больнице после ряда тяжелый процедур дал о себе знать. — Но я обрызгала его красками и превратила в нечто среднее между северным сиянием и звездным небом.
— И что сказали родители? — послышался более спокойный голос мужчины, нежели секунду назад.
— Что я умница и они купят мне такое же в магазине… Только мы нашли лишь сорок четвертого размера… Тогда отец пообещал подарить его мне на выпускной в вузе… А теперь нет отца, и вуза не будет…
— Близкие всегда остаются с нами, да и ты не знаешь, что будет завтра, — послышался шепот Алекса, который, видимо, боялся меня разбудить! Данная мысль вызвала только смешок.
— Что ты вообще знаешь о боли и потере, а? Мой отец честный архитектор. Он не похищал людей, не насиловал и до последней секунды любил лишь одну мою мать. Просто… Просто верни меня в палату, и мы закончим на этом.
Помню, как пыталась держаться, но потом все же отключилась. Сны мне не снились ровно с того момента, как я «переехала» в дом четы Кроуфордов. Но в этот раз я видела альфу. Меня пугали эти его перемены настроения. От сумасшедшего психопата до доброго простого парня. Становилось непонятно, как Сьюки полюбила и приняла его такого? И пусть я не собиралась повторять ее путь, но решила, что нужно узнать мужчину лучше. Нащупать ту нить, которая позволит мне выбраться.
Проснуться было тяжело, словно сознание не пускало меня в реальный мир, не могло насытиться спокойствием и умиротворением. Где-то на подкорке я чувствовала, что пора вставать, но не хватало сил, глаза не открывались, а легкая дремота лишь этому способствовала.
— Вы вообще заинтересованы в ее выздоровлении?! — услышала я обрывок фразы, только постфактум поняв, что это взволнованный Филип.
— Естественно, — отрезал Алекс, не секунды не сомневаясь.
— Пока мне кажется, что вы делаете все, чтобы она не прожила и месяца! — буквально закричал мужчина, но под конец фразы перешел на шепот, наверняка вспоминая, что я все еще сплю. Как они думали. — Девочка слаба. Она пережила физическое и моральное потрясение. Мало того, что Руби нужен психолог, так еще ее тело на грани, организм изношен.
— Вы повышаете на меня голос, Браун? — с нажимом произнес альфа так строго, что по телу прошли мурашки даже у меня. Доктор и вовсе затих, теперь уже наверняка тщательнее обдумывая свои слова.
— Я лишь хочу сказать… — замялся он, — что было бы не плохо не прыгать с крыши вместе с Руби. Поверьте, то, что вы всю ночь держали ее за руку, очень мило, но спасти девочку не поможет.
— Суть разговора я понял, — будто бы закончил мужчина разговор, который приносил ему явный дискомфорт. — Надеюсь, последний факт останется между нами.