Эдуард Исповедник был во многом обязан клану Годвина своим восхождением на английский престол. Годвин стал при нем могущественным придворным, неким покровителем монарха, человека бесхарактерного, не умевшего быть властным и жестоким. Род Годвина, эрла Уэссекского, добился тогда многих почестей. Еще бы, Эдит, дочь Говина, в 1045 году стала королевой Англии.

Когда в 1050 году территория Английского королевства по новому административному делению была сведена в шесть областей, то правящими в них лицами стали старый Годвин и два его старших сына – Свен и Гарольд, а также Леофрик Мерсийский, Сивард Нортумбрийский и нормандец Рауль де Мант, племянник короля. Все они являлись предводителями, на случай войны, местных ополчений, обладали значительной земельной собственностью, что давало им большой вес при дворе и в жизни Англии.

Род Годвинов контролировал южную Англию, тогда как северная Англия – Мерсия и Нортумбрия – находилась в ведении семейства эрла Леофрика. Между этими частями королевства англосаксов незримой чертой проходила линия размежевания, что скажется при завоевании страны нормандцами.

Годвин имел неприязненные отношения с Леофриком. Оба они невзлюбили прибывших в страну нормандцев. И те и другие вели при дворе закулисную игру, борьбу за влияние на короля Эдуарда Исповедника, который сам нуждался в опоре на сильного человека в своем окружении.

При Эдуарде Исповеднике немало нормандцев занимало административные должности, прежде всего шерифов. Пришельцы не знали местных обычаев и не говорили на языке той страны, куда переселились. Естественно, присутствие таких иноземцев вызывало недоброжелательное отношение к ним не только народа англосаксов, но и местной аристократии.

Проживавшие в Англии, прежде всего в городах Лондоне и Херефорде, нормандцы имели тесные связи с Французским королевством. Ситуация сложилась так, что по воле короля Эдуарда Исповедника во главе трех английских епископств были поставлены выходцы из Нормандии, а четвертое досталось тоже не англосаксу, а священнику из Лотарингии. Все они не теряли тесных связей со своей родиной на континенте.

Заняв отцовский престол, совсем еще молодой герцог Вильгельм I Нормандский все чаще стал на досуге задумываться о Туманном Альбионе и о его королевской короне, которую и наследовать-то в семье бездетного Эдуарда Исповедника было некому. К тому же он доподлинно знал, что по ту сторону Ла-Манша проживает много выходцев из его владений, на которых в случае чего можно было и опереться. В силу этого в герцогский замок стала сходиться самая разнообразная информация о делах в Англии, в достоверности которой получателю сомневаться не приходилось.

Чтобы воочию убедиться в реалиях тайных надежд, герцог в 1050–1051 годах посетил с визитом вежливости свою родню в Англии, став дорогим гостем для короля Эдуарда III Исповедника. Официальный визит в Дувр, дворец-резиденцию английского монарха, оставил у гостя самое радужное впечатление. И было от чего: Вильгельм встретил там немало нормандцев из числа придворных, шерифов, епископов и их служителей. Да и сам дух дворцовой жизни смотрелся герцогу благоприятным, нормандским.

Историки спустя века заметят, что именно король Эдуард Исповедник «хорошо поработал» на Вильгельма I Завоевателя, упростив ему дело покорения Англии и утверждение в столичном Лондоне. То есть для какой-то части местной знати и богатых лондонцев завоеватель из Нормандии оказался «своим человеком». То есть далеко не все в покоренной Англии противились ему силой оружия, став, более того, его верными помощниками и подданными.

Так что встретили герцога Нормандского в Англии прекрасно, дружелюбно. Он имел не одну беседу с престарелым монархом, который жаловался племяннику на отсутствие наследника. Мог лично ознакомиться с военной силой королевства, оценить ее достоинства и слабости, побывать в феодальных замках, своим оком оглядеть лондонские укрепления и побывать в ряде портовых городов на юге страны.

Высокий гость вернулся домой в столичный Руан в самом благодушном расположении духа: ему казалось, что птицу удачи он держит если не в руках, то за хвост. Теперь важно было не упустить ее. Вильгельм стал старательно отслеживать события, происходившие в Британии, не жалея на то больших денег.

Вильгельм Нормандский, надо признать, реально оценивал свои шансы на корону Эдуарда Исповедника. Он знал, что витанагемот – совет англосаксонской знати и высшего духовенства королевства англосаксов – не поддержит его кандидатуру. Поэтому ему предстояло убедить в своих наследственных правах многих из тех, кто жил на противоположном берегу Ла-Манша. Как убедить, словом или оружием? Об этом следовало подумать, принять советы людей знающих.

Иными словами, герцог Вильгельм, не полагаясь на своих информаторов в Англии, лично провел под благовидным предлогом стратегическую разведку будущего завоевания. Такое в истории Средневековья случалось не часто. Уже одно это подавало надежды на успех завоевательного вторжения через пролив Ла-Манш герцогской рати.

В силу этого отдельные исследователи средневековой Англии выскажут версию о том, что между королем Эдуардом III Исповедником и герцогом Вильгельмом, «вероятно, был сговор», чтобы «онорманить» королевство с его англосаксонским населением и знатью. Но это только досужая гипотеза, поскольку прямых доказательств тому нет, и по истечении столь длительного времени уже не будет. Хотя в истории Средневековья случалось, скажем прямо, всякое, и даже не такое.

Однако разведывательный вояж герцога на ту сторону Ла-Манша, в Дувр, вскоре обернулся для будущего завоевателя обратной стороной медали. Он был встречен в Лондоне проживавшими там нормандцами с таким фурором, что это заставило призадуматься местных англосаксов из числа аристократов и отцов столичного города. Они, наверное, с хорошо понимаемой тревогой осознали, что в их на острове слишком много чужестранцев из соседней Нормандии. Их число только прибавлялось, и они все усиливались.

Можно утверждать, что наиболее прозорливые англосаксонские знатные люди усмотрели в новопоселенцах «пятую колонну». Мятежные события не заставили себя долго ждать. Эрл Уэссекса (южной Англии) Годвин, первый советник короля и самый могущественный феодал в стране, восстал против монарха Англии, но потерпел поражение на поле брани. В час риска его не поддержали те владетельные аристократы, на кого он сильно рассчитывал. В 1051 году Годвин вместе с сыновьями был изгнан из страны. Дело обстояло так.

Конфликт эрла Годвина с монархом начался из-за «плохой» встречи посланца герцога Нормандии к английскому двору Евстахия (Эсташа), графа Булонского, женатого на Годе, сестре короля Эдуарда Исповедника. Тот, прибыв в портовый город Дувр, на правах королевского гостя потребовал от горожан для себя и свиты «стол и кров». Те отказали, и случилась потасовка между жителями Дувра и свитой знатного человека из Франции.

Дело случилось кровавое: человек двадцать горожан было убито в драке, в которой мелькали мечи и свистели увесистые камни. Свита графа потеряла убитыми почти столько же, не считая раненых. Евстафию Булонскому с горсткой своих людей удалось бежать из негостеприимного Дувра. Он прибыл в Лондон с жалобой королю.

Король повелел эрлу Годвину наказать виновников из числа местных: город Дувр относился к его графству. Годвин отказался стать экзекутором англосаксов. Тогда монарх собрал государственный совет, который приговорил Годвина к изгнанию. Против эрла особенно яростно выступил Леофрик Мерсийский: он открыто обвинил своего соперника в причастности к убийству Альфреда, брата царствующего Эдуарда Исповедника. Однако такое обвинение каких-то веских доказательств не имело.

В ответ на такой королевский указ Годвин и его сыновья стали собирать в своих графствах вооруженные отряды ополченцев. Король в ответ приказал собирать ополчение Раулю де Манту, а также созвать ополчения в Мерсии и Нортумбрии. Англии не в шутку грозила гражданская война влиятельных феодалов, в которой монарх мог быть только пешкой на шахматной доске.