Так желательный Мэн уплыл из рук герцога Нормандии. Чтобы вновь завладеть Мэном, ему пришлось отправиться в первый завоевательный поход. Это была «проба пера» перед завоеванием Англии. Война тянулась около двух лет. Подробностей о ней истории известно крайне мало. Герцог не стал штурмовать города Манс и Майенн, действуя в их окрестностях, то есть опустошая их. Жоффруа и Готье в итоге войны бежали прочь, а «неразумные» горожане Манса капитулировали.
С замком (бургом) Майенном было сложнее: засевшие в нем люди, хотя их силы были уже на пределе, не думали сдаваться нормандцам. Тогда, как гласят хроники, герцог пошел на хитрость. К воротам замка тайком были доставлены два мальчика, которые попросили у стражи поиграть с детьми Майенна. Им открыли ворота и впустили внутрь. Гости пронесли с собой под одеждой какое-то зажигательное вещество, устроив внутри замка пожар. Когда сторожевые воины со стен сбежались его тушить, Вильгельм приказал начать штурм.
Пылающий Майенн был захвачен и разграблен. Герцог в том случае демонстративно отказался от своей законной доли в военной добыче, отдав ее воинам. Оставшиеся в живых защитники замка укрылись в донжоне, крепостной цитадели, но на другой день они сложили оружие: положение виделось совершенно безвыходным.
Так Мэн был окончательно сокрушен. Герцог при его покорении не понес каких-то больших потерь в людях, казна его не опустела. Наоборот, поход оказался прибыльным из-за богатой военной добычи, которая в денежном выражении превышала понесенные материальные потери. Теперь Вильгельм мог подумать о новых планах, о своем будущем.
… Великие личности творят великую историю. Герцог Вильгельм Нормандский к 1066 году навел в собственных владениях образцовый для рыцарского Средневековья порядок. Стоит только удивляться, насколько прозорливо он занимался реформаторством, переустройством, всегда видя перед собой зримую цель. При этом он не «отсекал» от себя баронство, не шел по пути обнищания народа и пополнения таким путем собственной казны. Но при этом Вильгельм, когда требовала ситуация, шел на «хирургические» меры для наведения должного благоустройства в Нормандии.
Им были разрушены замки баронов, в большом числе построенные в период его несовершеннолетия. Введены строгие наказания за нарушения «герцогского мира». Создана единая разветвленная структура местной администрации, во главе которой стояли виконты. Эффективность ее деятельности будет у всех на слуху еще при жизни Вильгельма. Пройдет время, и титул виконта будет отнесен к высшей аристократии ряда европейских стран, в том числе и Франции.
В этих отношениях герцог Вильгельм Нормандский значительно упредил последующие мероприятия французских королей. Можно сказать, что он в своем государственном реформаторстве шел заметно впереди среди прочих монархов и обладателей больших феодов. Трудно сказать, с кого он брал достойный пример. Но то, что пример с него брали многие монархи, – это достоверный исторический факт.
Судьбоносность Вильгельма Завоевателя в английской истории несомненна. Его след хорошо заметен и во французской истории. Обретя уверенность в себе, «сколотив» значительную военную силу и получив солидный политический вес в Европе, герцог с талантом полководца должен был идти по жизни дальше. Он не мог почивать на уже приобретенных лаврах и не думать о собственном будущем, о будущем его династии.
…Думается, герцогу не пришлось долго размышлять, куда повести нормандское воинство, пополненное наемными отрядами и рыцарями с их вооруженными свитами. Вильгельм I решил попробовать свои силы по ту сторону пролива Ла-Манш и поискать там новую корону, более подходящую для него. Он увидел на противоположном от Нормандии берегу слабую во многих отношениях Англию, которую венчала королевская корона.
Дело заключалось в том, что его двоюродная бабка была матерью английского короля Эдуарда. Или, говоря более точно, Вильгельм Нормандский приходился внучатым племянником Эмме, жене английского короля Этельреда II, впоследствии вышедшей замуж за нового короля Англии Кнута (Кнуда). И в Руане, и в Лондоне о таком родстве хорошо помнили, читали родовые хроники, но только один неистощимый на редкий авантюризм прагматик Вильгельм строил на том далеко идущие планы.
Поэтому герцог Нормандии во всеуслышание провозгласил себя полноправным наследником английского престола по той веской причине, что король Эдуард Исповедник, почитаемый в стране, к своей великой горести, не имел прямого потомства. Вероятнее всего, в первые годы такие «чистосердечные признания» герцога мало кто принял всерьез.
Но не только такое немаловажное обстоятельство связывало Нормандию с Англией. Причем эта связь видится в европейской истории, начиная с 911 года, когда на континенте образовалось сильное и воинственное Нормандское герцогство. В ту пору король англосаксов Альфред мужественно вел борьбу с викингами-норманнами, которые надвигались на остров с двух сторон – с востока из Скандинавии (Дании и Норвегии) и с юга, с французского берега пролива Ла-Манш.
Исследователям эпохи Средневековья видится, что Англия неизбежно, рано или поздно, должна была достаться более сильному завоевателю. Вопрос был лишь в том, когда случится такое событие большой исторической значимости и кто из норманнских правителей станет наконец-то обладателем заманчивой английской короны. Верх в таком предприятии брался только на поле брани, поскольку англосаксы отдаваться на милость чужеземного завоевателя не собирались.
Новый английский король Этельфред II, правивший в 978–1016 годах, получил для истории от своих подданных прозвище Безрассудный. Он попытался отделаться от датских викингов, давно уже грабивших и Англию, и соседнюю с ней Ирландию, большим выкупом. С этой целью монарх наложил на своих подданных огромный по размерам налог, получивший название «датской подати». Роптали не только простолюдины, но и англосаксонская аристократия, которая тоже отдавала немалые денежные суммы на то, чтобы откупиться от безжалостных в набегах и грабежах викингов.
Однако отпетым морским разбойникам, раз за разом пересекавшими огромными флотилиями Северное море в западном направлении, такого выкупа через какое-то время оказывалось мало. Тем более, что «датская подать» обычно попадала в руки скандинавских венценосцев и их окружения, а рядовой «труженик» морских разбоев оставался ни с чем, что только разжигало их прозаическую жадность. И они дружно требовали новых походов на заход солнца в любое время года.
Венценосцам Дании и Норвегии приходилось с удовольствием исполнять волю своих подданных в лице свободных людей, для которых материальное благополучие было связано с морским разбоем, с походами на берега не только Северной Европы, но и на побережье солнечного Средиземноморья. Так что королевские труды Этельфреда II Безрассудного желанной цели не достигали: он каждый год сталкивался с неистовой воинственностью и пугающей алчностью норманнов. Им во все времена всего было мало, особенно серебра в любом виде и бессловесных рабов.
Когда король Этельфред понял, что откупиться от викингов ему так и не доведется, он пошел на иное дело «хирургического характера». Он побудил англосаксов (знать и простой люд) в ночь святого Брикция (13 ноября 1002 года) безжалостно перебить несколько тысяч датчан, проживавших в Англии на положении завоевателей. Но в той предвестнице Варфоломеевой ночи были истреблены и многие англосаксонские семьи, замеченные в дружественных, даже соседских отношениях с датчанами.
Такое кровопролитие могло вызвать только естественную месть со стороны датского короля-викинга Свена Двубородого. Он быстро собирает большое мореходное войско и совершает новый поход на Англию, в ходе которого грабились не только прибрежные селения и города. Викинги заходили в глубь страны, и населению приходилось укрываться за стенами замков и в лесах. Браться за оружие и выходить на битву в чистое поле виделось англосаксами делом мало перспективным.
Король Этельред II Безрассудный, как ему казалось, нашел средство отражения разбоев скандинавов. Он решил построить военный флот для борьбы с датчанами. Народ Англии был обложен новым налогом, получившим название корабельной подати. Все эти усилия не дали желаемого ожидаемого результата: флотилии прирожденных мореходов с берегов Дании и Норвегии (она являлась тогда частью Датского королевства) легко справлялись в морских баталиях с противником в лице англосаксов.
Войну на море английский король проиграл, как говорится, вчистую. Он потерял при этом не только новопостроенные корабли, но и стольный город Лондон. Этельреду II пришлось бежать из страны на континент, найдя убежище у своего шурина Вильгельма, правителя Нормандии, вторгаться во владения которого мстители-датчане не решились.