Неприятель стал грабить и жечь деревни в округе, а потом двинулся к устью реки Дива. В тех враждебных действиях участвовали вместе с королем многие его вассальные владельцы, и прежде всего Жоффруа Мартелл: их интересовала военная добыча, а не то, чем они могли досадить местному правителю. Хронист Вас заметил:
«Вильгельм позволил им опустошать поля, лишь бы только он мог держать в руках свои замки; поскольку так, говорил он, он мог восстановить свои земли и возместить убытки, которые они понесли».
В случае поражения нормандский герцог мог лишиться не только своей казны, но и многих источников личных доходов. К тому же городам, взятым на меч королевским войском, пришлось бы выплачивать огромную контрибуцию, не считая повального грабежа более сильными пришельцами. Крестьянству грозил угон скота, разорение хозяйства и истребление, потрава посевов и «рубка» плодовых деревьев. Купечество автоматически лишалось складских запасов самых различных товаров. У рыбаков на военные нужды приватизировались любые суда и речные лодки, их запасное снаряжение – паруса, якоря, снасти и прочее судовое имущество.
Ситуация повторялась: герцог Вильгельм вновь не мог открыто противостоять неприятелю. На такое дело сил ему явно недоставало. Владельцу Нормандии опять пришлось маневрировать по собственным владениям и избегать решающей битвы в чистом поле. Шансов на победу в ней у него виделось откровенно мало: численно он заметно уступал союзникам. И рыцарей имел намного меньше, и лучников с копьеносцами тоже.
Будущий завоеватель Англии, маневрируя, вновь стал ожидать удобного случая для внезапного нападения на противную сторону. Такой случай ему вскоре представился. Платные лазутчики (а они у герцога были и в королевском стане) своевременно донесли, что король со всей своей силой и отрядами союзных феодалов собирается перейти через небольшую, но достаточно глубокую реку Див. При любом ходе такого форсирования водной преграды неприятель дробил свои силы на две неравные части.
Была одна особенность тех мест, которую французы, вероятнее всего, не знали: морское устье реки Див глубоко врезалось в сушу. Поэтому в ее нижнем течении каждые сутки попеременно «хозяйничали» сильные морские приливы и отливы. В первом случае переход через реку был опасен даже для всадников.
Теперь для нормандцев самым главным виделось не упустить такого случая: на театре войны второй такой реки, которая во время морского прилива становилась опасной для людей, можно было и не найти. Река Див в месте удобной переправы через нее стала западней для армии Генриха I и союзных с ним анжуйцев. То есть повторялась ситуация, в которую ранее попал значительный числом рыцарский отряд принца королевского брата Эда.
Вильгельм быстрыми марш-бросками по лесным дорогам повел нормандское войско к месту ожидавшейся переправы. Часть пеших воинов была посажена на коней рыцарей, что ускорило движение. Всем в награду обещалась добрая половина военной добычи. Герцог сумел незамеченным подойти к неприятелю во многом благодаря тому, что в рядах вражеской армии не ожидали нападения. И потому королевские военачальники вели себя беспечно, не выставив боевого охранения и не ведя разведки. Они даже не взяли под охрану дороги, которые из округи вели к речной переправе.
Те места Вильгельм знал хорошо: болотистые речные берега легко могли стать смертельной ловушкой для вражеского войска. Чужаки не могли там спасительно для себя ориентироваться на местности. Когда королевские отряды оказались на подходе к реке Див, герцог быстро двинулся им вслед лесами, по пути собирая ополченцев из местных крестьян, вооруженных больше косами и вилами, страстно желавшими сразиться с теми, кто их еще вчера безжалостно грабил. Боевой настрой нормандцев превзошел все ожидания их военного вождя: его люди страстно хотели сражаться и побеждать.
Тем временем королевское войско, уже обремененное огромным обозом с военной добычей, близ Варавиля стало переправляться по старому деревянному мосту. В это время в речном устье начался прилив, и вода, поднявшись, обрушила мост, опасно расшатанный тяжелыми повозками. Чтобы его восстановить, требовалось время и подневольные местные жители, которых еще требовалось собрать угрозами с округи.
На свое несчастье король Генрих I, никем не тревожимый, успел до этого спокойно переправиться на противоположный, левый берег. На правом остался с большей частью обоза сильный численно арьергардный отряд под командованием Тибо III, графа Блуа и графа Сауссона. На другом возвышенном берегу от него оказался сам монарх со своей блестящей свитой в рыцарском одеянии. Она действительно красовалось на холме Бастамбур холеными конями и петушиными перьями, которые развивались на стальных шлемах.
Когда на глазах у всех мост через Див под тяжестью обозных телег рухнул, рыцари на его берегах стали в суматохе искать брод. Но Див оказался в устье не просто широкой рекой, но еще и глубокой во время прилива. Так что королевское войско оказалось разделенным надвое без всяких шансов в тот день на то, чтобы соединиться: течение унесло с собой обрушившуюся в воду часть мостового сооружения.
Герцог лично наблюдал с закрытой лесом позиции за происходящим у речной переправы. Когда узнаваемый издалека король с передовыми отрядами оказался на противоположном берегу, Вильгельм приказал трубачам играть сигнал атаки. Арьергард королевской армии, еще остававшийся на исходной позиции на берегу Див, подвергся внезапному нападению войска Нормандии. Внезапность нападения оставляла французам совсем мало шансов отбиться от атаковавшего неприятеля. К тому же им не приходилось рассчитывать на помощь от лучшей части королевской армии.
Французы арьергарда, рыцари и простые воины, оказались захваченными врасплох и в первые минуты осыпаемыми стрелами, которые разили людей и их коней. Многих из французов жестоко перебили, другие «привычно» сдались на милость победителей. По свидетельству хронистов той поры, в Нормандском герцогстве еще никогда не бывало такой резни и такого огромного числа военнопленных, в том числе рыцарей. Победа в сражении получилась полной и более чем убедительной. Герцог Вильгельм I с полным на то правом торжествовал победу.
Пока французский арьергард безжалостно избивался на речном берегу, с другого берега Див, более высокого, за этим в полном отчаянии наблюдал сам король и его приближенные. Они смотрели на разгром королевской армии и, вполне вероятно, благодарили судьбу, что успели переправиться в составе авангардных сил на противоположный берег реки. Прийти на помощь своим возможности у них не оказалось: брода не нашлось даже для всадников, хотя его искали настойчиво. В желании же сразиться с нормандцами рыцарям королевского домена отказать было никак нельзя. Но все в тот день складывалось не в их пользу.
Хронисты пишут, что сам Генрих I рвался в бой, но бароны удержали его от стремления броситься на коне в речные волны, не зная брода. Заботясь о безопасности монарха, они и сами не хотели рисковать жизнью. На их глазах в плен сдавались, бросая оружие на землю и слезая с коней, многие известные рыцари Франции. В их числе оказался королевский военачальник граф Блуа.
Нормандцы на правом берегу Див шумно праздновали полную победу, издеваясь криками над неприятелем, который наблюдал за побоищем с противоположного высокого берега реки. Королю ничего не оставалось, как в тяжком молчании поспешить в обратный путь. Вместе с Жоффруа Мартеллом он, не делая привалов, удалился из пределов Нормандии. Герцог Вильгельм вновь не стал его преследовать, хотя прекрасная возможность для того была. Он позволил своему сюзерену вновь убежать из Нормандии вместе с союзниками.
Хронист Вас сообщает интересную подробность последствий этой битвы: «…Тогда король Франции, полный гнева и скорби, удалился; он более – не знаю, из покаяния ли – не носил ни щита, ни копья, и никогда не появлялся в Нормандии».
Виктория в устье реки Див у Варваля имела для Вильгельма неожиданное, важное следствие. Молодой владелец Мэна граф Герберт II разумно решил больше не конфликтовать с соседним Нормандским герцогством. В 1058 году он принес вассальную присягу победителю Вильгельму I в бесспорной выгоде для себя отныне быть союзником сильной Нормандии. Ко всему прочему герцог заключил с Гербертом договор, что если тот умрет, не оставив после себя наследника, то Мэн перейдет к нему.
В Руане и Париже принесение присяги графом Мэна восприняли как триумф нормандского оружия. Графство не без основания считалось «подбрюшьем» Нормандии, отчего во многом зависела безопасность самого герцогства, прежде всего южных границ. Говоря языком будущего, венценосный полководец Вильгельм добился у Варваля стратегического успеха.