Объединенными усилиями римлян и вестготов гунны были отброшены от Галлии, но ни римскому императору, ни вестготскому королю не было суждено завладеть ею надолго. Давайте теперь проследим подъем франков, которые менее чем за шестьдесят лет после смерти короля Теодериха I (451) и Аэция (454) аннексировали многие территории Римской империи и вестготов. Учитывая их важность и тот факт, что современные хронисты не прекращали ведение записей о событиях V века в Галлии, наши знания о подъеме и продвижении салических франков на удивление скудны. Основной источник — Hystoria Francorum Григория Турского, историка, бывшего для франков тем же, что Кассиодор для готов, Беда для англосаксов, Павел Диакон для лангобардов. Григорий писал ближе к концу VI века и довел изложение до своего времени. С 561 до 591 года (когда его рассказ обрывается) он излагает историю событий, современником которых был. Но его повествование о франках с начала века и до 561 года основывается на источниках, природу которых мы только начинаем понимать. Поскольку мы можем полагаться только на Григория Турского, я для начала вкратце объясню его метод и значение его материалов. Он не мог опираться на римских историков. В самом начале он еще находил кое-что, отвечающее его требованиям, у Сульпиция Севера и Рената Фригерида Профутура. Но из этих двоих первый остановил свое повествование еще до конца IV века, а второй — в начале V века, то есть еще до того, как началось серьезное продвижение франков. В V веке в латинской части империи появляются летописи, и Григорий брал все, что мог, из тех, что были ему доступны. Помимо летописей, он получал информацию из жития святых, и мы также знаем, что он читал Житие святого Ремигия[16]. И можно с уверенностью утверждать, что, кроме указанных выше, у него не было письменных источников.

Как и все германцы, франки имели свои героические песни, и эти песни были не только о далеком прошлом, но и о живущих или недавно ушедших в мир иной вождях, а также современных и принадлежащих к недалекому прошлому событиях. Исторические факты искажались народным воображением и постепенно обрастали вымышленными подробностями в духе эпической поэзии. Существование такой поэзии доказано у всех основных германских народов. То, что характер и истоки таких повествований неохотно признавались, объясняется полукритическим отношением к ним Григория. Он сам не знал языка франков и был вынужден прибегать к помощи друзей, объяснявших ему суть этих произведений. Очевидно, он не доверял этим преданиям франков, но не имел других источников и был вынужден пользоваться тем, что есть. Но Григорий показал свое недоверие и даже презрение к ним, в сравнении с письменными источниками, никогда не ссылаясь на них иначе как utferunt (как говорят). Он упоминал свои письменные свидетельства, потому что считал письменный документ гарантией правильности, но не уважал устное народное творчество и не считал его гарантией чего бы то ни было. Таково скептическое отношение писателя к устным традициям. Вы поняли, что франки времен Григория Турского слагали героические песни не только о давно минувших событиях, но и о недавнем прошлом и что народное воображение и в его дни создавало поэтические творения.

Давайте посмотрим, что можно узнать из имеющегося материала о ранней истории франков. Первый салический король, о котором нам рассказывает Григорий, — это Хлодион, и можно не сомневаться, что он получил информацию о нем не из письменных источников, а из поэтических традиций франков. Я могу процитировать его слова о Хлодионе — они очень важны: «Рассказывают, что Хлодион, храбрый человек и самый благородный представитель своего народа, в то время был королем франков. Он жил в крепости Диспаргум, которая стоит на границе с землей тюрингов. Хлодион послал лазутчиков в город Камеракум (Камбре); они осмотрели весь район, а потом Хлодион пошел за ними, победил римлян и захватил город, в котором жил некоторое время. Потом он занял всю страну до самой реки Сомма». Эта цитата — краткий смысл франкского предания, главным героем которого являлся Хлодион. Земля тюрингов — это территория, расположенная к западу от низовьев Рейна — на северо-восточной границе Франции. Вы не могли не заметить, что Григорий, вопреки собственной воле, попал под влияние своего источника. В такой короткой цитате можно было пропустить такие детали, как отправка вперед лазутчиков, за которыми последовал сам король; мы бы предпочли или больше подробностей, или их отсутствие вообще. Но автор их оставил, и они означают, как нам указал Курт, что это сокращение из намного более подробной истории, в которой эти детали интересны и важны.

Крепость Диспаргум, несомненно, существовала в действительности. Можно утверждать, что она находилась к северу от великого леса, Сильва Карбонария, который ограничивал территорию франков на юге. Но как насчет самого Хлодиона? Является ли он исторической личностью или вымышленным персонажем? Если бы у нас не было других свидетельств, кроме этой записи Григория Турского, были бы все основания сомневаться в его реальности. Но по счастливой случайности мы располагаем еще одним свидетельством, которое полностью убеждает нас в том, что Хлодион был реальным королем франков. Более того, в этом свидетельстве есть дата. Речь идет о поэме Сидония Аполлинария^{89}. Поэт описывает эпизод в деяниях своего современника — великого римского полководца Аэция. Сидоний Аполлинарий рассказывает, как Хлодион со своими людьми вторглись на равнины Артуа.

Франки расположились лагерем возле места, называемого Викус Хелена (Vicus Helena), и воины, считая себя в полной безопасности, стали праздновать свадьбу одного из своих товарищей. Веселье было в самом разгаре, когда на дороге, ведущей в долину, неожиданно появился Аэций с римлянами. Франки были застигнуты врасплох и обращены в бегство, а жених с невестой попали в руки римлян. Этот текст убеждает нас, во-первых, в реальности короля франков по имени Хлодион, во-вторых, в исторической достоверности франкского предания о том, что Хлодион пытался расширить свои владения в направлении Артуа. В-третьих, он дает нам дату правления короля Хлодиона, поскольку описанный Сидонием инцидент имел место в 431 году или около того. Но как поучительно существование этого свидетельства! Сидоний не был историком и лишь по счастливой случайности решил поведать эту историю. Если бы не она, существование Хлодиона осталось бы под сомнением. Это наука нам: предания можно критиковать, но не отбрасывать, как не имеющие исторического значения.

В рассматриваемом случае Сидоний также дает нам основания критически отнестись к записи франкского предания. В рассказе Григория Хлодион сначала захватывает Камбре — это означает, что он прошел через Карбонарийский лес, а затем принялся покорять земли до самой Соммы. Все эти достижения понимаются как одна большая успешная экспедиция. То, что такая концепция не является исторической, доказывается рассказом Сидония, из которого мы узнаем, что талантливый римский полководец вышел в поле против франков и отбросил их. Мы не можем не сделать вывод, что завоевания Хлодиона, если он в конце концов добрался до Соммы, были постепенными, и не было никакого одного славного наступления. Впрочем, факт, что фольклор объединил в одно грандиозное предприятие то, что делалось на протяжении многих лет, является вполне естественным.

Теперь у нас есть две фиксированные даты в наступлении франков: 358 год — когда они двинулись из Батавии (совр. Голландия) на земли нынешней Фландрии, и 430–431 годы, когда они отправились на юг в направлении Соммы. После этого мы теряем их из виду до вторжения в Галлию гуннов в 451 году. В этот кризисный момент, как мы видели, салические франки поддержали Рим. Они все еще, конечно, считались частью империи, жили в ее границах и формально являлись подданными императоров. Но нам неизвестно, кто являлся королем салических франков во время сражения при Шалоне^{90}. Согласно франкской традиции, как явствует из трудов Григория, после короля Хлодиона был Меровей, а потом — Хильд ерик. Насчет Хильд ерика у нас нет ни трудностей, ни сомнений. Мы знаем, что в 457 году он уже был королем. Но вот имя вклинившегося Меровея окружено тайной. Единственные сведения о нем можно почерпнуть из франкской легенды, которая намекает на некий любопытный секрет его происхождения. Григорий Турский не сомневается в его существовании, но у него явно имелись большие сомнения относительно его рождения. Он таинственно заявляет: «Кое-кто считает, что Меровей произошел от семени Хлодиона», но ни о какой альтернативной теории в его трудах речи нет. Вероятно, ему хотелось верить в то, что Меровей был сыном Хлодиона, но франкская традиция явно породила сомнения, и он не стал утверждать точно. Фредегарий^{91} пересказывает нам франкскую легенду. Меровей был сыном королевы, супруги Хлодиона, но его отцом был морской бог bistea Neptuni. Возможно, вы решите, что существования этой легенды достаточно для того, чтобы бросить тень сомнения на само существование Меровея. Но это будет поспешный вывод. Тот факт, что Меровей занимает место между двумя реальными историческими личностями — Хлодионом и Хильдериком, представляется достаточной гарантией его реальности. Если бы он являлся, как считают некоторые авторы, только легендой, мифическим основателем династии Меровингов, он бы занимал место до, а не после Хлодиона. Возможно, легенда — всего лишь попытка объяснить его имя, которое означает «сын моря».

Хильдерик — более ясная фигура, чем Хлодион, но его имя тоже окружено легендами, в которых народное воображение весьма вольно обращается с историческими фактами. Эти легенды были известны Григорию Турскому и Фредегарию, и они сохранили для нас по крайней мере крупицы информации, которые могут оказаться полезными. Существует предание, что Хильдерик и его мать были уведены в плен гуннами и лишь верность и преданность франка по имени Виомад помогли ему спастись. Это характерный тип преданий, мы знаем много других примеров — о спасении из плена благодаря хитрости и ловкости верного слуги или оруженосца. Но следует отметить, что историческая обстановка отображена очень точно. Вполне могло случиться так, что Хильдерик, тогда еще мальчик, был схвачен и уведен в плен, когда Аттила вторгся в Галлию. По моему мнению, часть истории является правдивой; вероятно, Хильдерик действительно провел какое-то время при гуннском дворе. А если так, тогда не он, а его отец Меровей был участником сражения 451 года (на Каталаунских полях).

Другая легенда о Хильдерике, о которой я хотел бы упомянуть, касается его женитьбы. Имя его супруги — Басина (Базина). Она была матерью великого Хлодвига. Полагаю, относительно ее реального существования сомнений быть не может. Имя матери Хлодвига должно было остаться в истории, кроме того, нам известно, что в более поздние времена у Меровингов присутствовало имя Басина. Но существует любопытная легенда о том, кем была Басина и как на ней женился Хильдерик. Утверждают, что Хильдерик вел распутную жизнь и совершил столько актов насилия над женщинами, что франки вознегодовали, и он был вынужден бежать. Но еще до его бегства преданный Виомад решил во время его отсутствия подготовить почву для возвращения Хильдерика. Они разрубили золотой слиток, и Виомад должен был послать свою половину Хильд ерику, как знак того, что пришло время возвращаться. Хильд ерик нашел убежище в Тюрингии у короля Басина и его супруги Басины. А франки тем временем выбрали королем римского военачальника Эгидия. Из-за махинаций Виомада правление Эгидия было тревожным и непопулярным, и спустя восемь лет франки стали с большим сожалением вспоминать о своем ссыльном монархе. Тогда Виомад послал свою половину слитка. Хильдерик вернулся на свою землю и снова стал править. Вскоре после этого Басина покинула супруга и бежала к Хильдерику. Когда он спросил, зачем она это сделала, женщина ответила: «Потому что я знаю, как ты храбр. Если бы я думала, что есть человек храбрее тебя, пусть даже за морем, я бы искала его». Тогда Хильдерик взял ее в жены.

Этот рассказ — всего лишь легенда, какие бы факты за ним ни стояли. Возможно, в нем соединились две разные легенды. Вы не могли не заметить несочетаемость диалога между Хильд ериком и Басиной с тем, что было раньше. Хильдерик жил при ее дворе восемь лет, и все же спрашивает, зачем она явилась, словно не имеет никаких предположений на этот счет. Диалог же, по сути, предполагает, что они раньше не были знакомы. Может статься, что легенда о встрече Хильдерика с Басиной не имеет связи с историей о его бегстве в Тюрингию. Комбинация двух преданий была сделана позже. И конечно, абсурдно или, в лучшем случае, крайне маловероятно, что Басина действительно была супругой тюрингского короля. Басин и Басина — так, должно быть, звали брата и сестру, но вряд ли это были имена короля и королевы. Басин, или, вернее, Бисин, король Тюрингии, был реальной исторической личностью, мы располагаем бесспорными свидетельствами его существования. Однако Курт, вероятно, прав, указывая на то, что сходство имен — Басин и Басина — и связь обоих с историей о Хильдерике стала причиной сплетения двух легенд. Сколько исторических фактов мы можем узнать из них? На основании одной мы можем заключить, что Басина — имя супруги Хильдерика и матери Хлодвига. Оригинальная легенда изображает ее пришедшей к королю франков — как царица Савская прибыла к Соломону. Но мы не знаем, откуда она пришла. Другая легенда — о ссылке Хильд ерика в Тюрингию и франках, подчинившихся римскому военачальнику Эгидию, — безусловно, имеет исторический мотив, и я думаю, мы сможем выделить ее основное значение. Заметьте для начала, что представление Эгидия вполне гармонирует с историческими обстоятельствами правления Хильд ерика. Ведь так же, как римским антагонистом Хлодиона был Аэций, римским антагонистом Хильдерика был Эгидий. История о том, что франки добровольно выбрали Эгидия своим правителем, может быть всего лишь легендарным объяснением римского успеха в кампании. Если Эгидий вытеснил франков и вернул империи занятые ими территории, заставив подчиниться имперской власти, приукрасить такое унижение, весьма неприятное для национальной гордости, как говорится, сам бог велел. Так появилось бегство короля и свободный выбор нового правителя. Главный факт, который мы можем установить, заключается в том, что при Хильдерике имело место на короткое время отступление франков и возрождение имперской власти в Северо-Восточной Галлии. Но легендарная ссылка или бегство Хильдерика в Тюрингию тоже должно было иметь под собой некую историческую основу. Можем ли мы это установить? Думаю, да. Если франки отступили под натиском Эгидия, это значит, что территория, на которую Хлодион распространил свою власть, была возвращена империи, значит, власть Хильдерика опять сосредоточилась в прежнем регионе — к северу от Карбонарийского леса, то есть на земле, которую сами франки знали как Тюрингию. В этом, я думаю, и есть ключ. Отпор, полученный франками на западе, в результате которого они были вынуждены уйти с недавно обретенных территорий на восток, во франкскую Тюрингию, явился историческим мотивом истории о ссылке короля. Адвойное значение Тюрингии стало обстоятельством, определившим характер легенды. Хильдерик из истории был вынужден отступить в Тюрингию — это стало историческим отправным пунктом для создания легенды. Только Тюрингия считалась Восточной Тюрингией, отсюда отступление Хильдерика трансформировалось в ссылку к иностранному двору. Мотив для этой ссылки был найден в тираническом правлении короля, которое, в свою очередь, дало мотив для выбора франками Эгидия своим королем.