Приход аваров

К концу правления императора Юстиниана, через сто лет после падения гуннов, их место занял другой азиатский народ, в этнологическом плане сходный с гуннами, напоминающий их по характеру и манерам. Им не было суждено создать такое великое государство, как империя Аттилы, но они прочно обосновались на дунайских землях и играли по отношению к империи такую же роль, как гунны, став важным фактором в политической ситуации VI века. Мы впервые слышим об аварах в V веке, когда они еще жили за Волгой. В период правления Юстиниана они двинулись в западном направлении по югу русских степей, покорили савиров и разные народы, жившие к северу от Кавказа, и в конце концов достигли Днепра и затем Дуная. Но в ходе этого движения они, судя по всему, оставили часть людей в регионе между Каспийским морем, Черным морем и Кавказом. И сегодня есть народ, называемый аварцами в Лезгистане^{98}. Замечательный факт: эти кавказские аварцы имеют имена и слова, идентичные тем, что использовали древние гунны.

Первое посольство аваров в Константинополь было отправлено в последние дни правления императора Юстиниана. Их главой в то время был Баян — аварский Аттила. Он желал распространить свою власть дальше на запад. На Дунае путь ему перекрыли: империя на юге и гепиды в Дакии. Но он двинулся на север и, вероятно, распространил свою власть на славянские народы^{99}, которые в течение последних веков настойчиво стремились на запад к Эльбе. Точно установлено, что примерно в 562 году авары вторглись в Тюрингию и потерпели поражение от франков. Гепиды оказались серьезным препятствием для планов Баяна, они не бежали перед ним, как вестготы перед гуннами. Но их дни были сочтены. Враги теснили их с обеих сторон: авары на востоке, лангобарды на западе.

Уничтожение гепидов

Примерно в 565 году — это был год смерти Юстиниана — королем лангобардов стал Альбоин. Он увидел в аварах средство сокрушить гепидов. Он предложил договор Баяну. Он сказал: «Давай объединимся и уничтожим гепидов, которые живут между твоими землями и моими. Если мы покорим их, ты получишь их земли и половину добычи». Этот союз решил судьбу гепидов. Они были покорены в великом сражении, имевшем место примерно в 567 году, и перестали существовать как политическая единица. Это был конец еще одного восточногерманского народа, который, хотя и был менее известным, чем готы и вандалы, сыграл заметную роль в истории. Последовал новый период в истории Дакии. Эта страна теперь находилась в руках аваров, которые скоро распространили свою власть дальше на запад.

Уничтожение гепидов стало результатом не политики лангобардского короля, а его ненависти и мстительности. Он собственными руками убил в сражении короля гепидов Кунимунда. После этого он взял его дочь Розамунду в жены и, согласно не слишком достоверным источникам, сделал из черепа ее отца чашу для использования по особо торжественным случаям. Но когда истребление ненавистных соседей было завершено и его мстительность была удовлетворена, лангобардский король сразу решил покинуть свой дом в Паннонии и найти другой — в Италии. Вероятно, он пришел к выводу, что авары станут не более приятными соседями, чем гепиды. Утверждают, что он сделал аваров условными наследниками своей территории в Паннонии. Он сказал: «Если мы, лангобарды, завоюем Италию, вы получите всю нашу территорию в Паннонии, но вы должны обещать, что, если мы потерпим неудачу, вы вернете землю нам». Правда это или нет, но после ухода лангобардов Паннония была занята аварами, очевидно без консультаций с императором.

Авторитетные авторы утверждают, что лангобардов всегда было немного, и этот факт объясняет некоторые обстоятельства их истории. Решив сделать попытку захватить Италию, они не устремились вперед в одиночестве. Сначала они обзавелись партнерами и союзниками. За ними пошли самые разные народы, но главным их союзником стали саксы[18] — их было больше 20 000 вместе с женами и детьми. Историк называет саксов старыми друзьями лангобардов, ссылаясь на факт, что они в древности жили в непосредственной близости в низовьях Эльбы. Это подразумевает, что они поддерживали отношения друг с другом. Можно отметить, что в законах и обычаях между лангобардами и саксами много общего. После покорения Италии саксы хотели жить на своей части захваченной территории независимо и по своим законам. Но для лангобардов это было неприемлемо. Они настаивали, чтобы их союзники подчинились лангобардам и стали жить под их управлением и по их законам. Чтобы не отказываться от обычаев своих отцов, саксы покинули Италию и решили осесть в Швабии, где после продолжительной борьбы едва не пали жертвой франков.

Поселения лангобардов в Италии

Первое, что следует заметить о ломбардском завоевании Италии, которое началось в 568 году, — это, конечно, факт, что оно было только частичным. Лангобарды никогда не правили всей Италией, как остготы. Они никогда не владели Римом или Неаполем. Они никогда не удерживали Равенну — разве только недолгое время перед падением их королевства. Италия на протяжении всего ломбардского периода была поделена между империей и лангобардами. Далее заметим, что территории двух держав не были компактными и непрерывными: они были разбросанными и перемежались друг с другом. Имперские владения не были ограничены югом, а ломбардские севером Италии. Основные границы раздела полуострова между империей и захватчиками были установлены почти сразу. Альбоин вторгся в Италию в 568 году и умер в 572-м. За эти четыре года лангобарды заняли север Италии, включая внутренние части Лигурии и Венеции. В центре они захватили Тоскану, крупную область вдоль Апеннин, ставшую герцогством Беневенто. Но на севере морское побережье Лигурии осталось имперским, равно как и морское побережье Венеции, включая островные поселения, которые вскоре тоже стали Венецией. После смерти Альбоина власть лангобардов почти не расширялась до прихода к власти в начале VII века Агиульфа. Его правление можно считать вторым этапом завоеваний, но он овладевал в основном городами на севере, такими как Падуя или Мантуя, которые находились в пределах ломбардских владений, обозначенных Альбоином. Третий период завоеваний начался сорока годами позже при Ротари, который завоевал морскую часть Лигурии. Через тридцать или сорок лет — точная дата не установлена — герцог Беневенто покорил Отранто (совр. Таранто) и «пятку» итальянского «сапога». Таковые общие границы ломбардского территориального господства. Имперская Италия состояла из: на северо-востоке — Венеции и территории от севера Равенны до юга Анконы, в центре — Римского герцогства (дуката), на юге — Неапольского герцогства, «носка» полуострова и, в течение какого-то времени, «пятки». Равенна сохраняла значение, которое приобрела при последних императорах и остготах. Здесь была резиденция правительства экзарха, имперского губернатора, управлявшего имперской частью Италии, объединяя военные и гражданские полномочия. Отметим, что северо-восточная территория, которую можно назвать экзархатом Равенны, отделена Апеннинами от Римского герцогства. Здесь соединялись два ломбардских герцогства — Тоскана и Сполето. Это обстоятельство является слабым местом для империи, но частично оно компенсировалось тем фактом, что здесь находилась сильная и важная крепость Перузия (Перуджа), помогавшая соединять две территории.

Неспособность лангобардов завоевать всю Италию, вероятнее всего, объясняется их малочисленностью, о которой я уже упоминал. Но существует еще одно очень важное соображение. Судя по всему, лангобарды были по своей природе сухопутными жителями, хотя некогда их дом находился у воды — в устье Эльбы. Они никогда не стремились к морю, никогда не строили флот. Поэтому они находились в чрезвычайно невыгодном положении при нападении на такие города, как Рим и Равенна. Лангобарды могли блокировать и захватить такой сильный город, расположенный внутри страны, как Тикинум (совр. Павия). Его взял Альбоин после трехлетней осады. Теодерих взял Равенну, когда она удерживалась Одоакром, потратив на это три года, но сделал это с помощью флота. Если бы лангобарды догадались построить себе хотя бы небольшой флот, их успехи могли быть значительно более весомыми. Этот недостаток объясняет тот факт, что они никогда ничего не захватывали на острове Сицилия. Можно утверждать, что после падения вандалов морское могущество Римской (Восточно-Римской) империи полностью контролировало западную часть Средиземноморья до самого начала VIII века, когда его стали оспаривать сарацины^{100}.

Лангобардское государственное устройство

Рассмотрев границы завоеваний лангобардов, теперь поговорим вкратце об их социальной и политической системе. Как они относились к итальянскому населению? К собственности на землю? На эти вопросы разные авторы дают разные ответы. Я должен подчеркнуть, что лангобарды, хотя и были субъектами федерации императора в Паннонии, тем не менее, вторгнувшись в Италию, сделали это без оглядки на федеративные связи. Они пришли как открытые враги и не притворялись federati. В этом отношении они являют собой противоположность восточным германцам: даже вандалы заключали соглашение с имперским правительством. Следовательно, мы можем ожидать, что административная система лангобардов никак не будет связана с соответствующими римскими институтами. И не ошибемся. Законодательный кодекс короля Ротари — эдикт Ротари, который был составлен в середине VII века, в противоположность вестготскому и бургундскому законодательству с начала и до конца является германским. Но возникает вопрос: возможно, существовала двойная система? В то время как лангобардские завоеватели жили по законам, изложенным в эдикте Ротари, может быть, римские граждане подчинялись своим римским законам, как это было при остготах и как франко-римляне жили при правительстве Меровингов? Нет никаких сомнений в том, что частично так оно и было, по крайней мере, когда речь шла о личном праве. Свидетельств тому немного, но существует несколько мест в законах, которые иначе объяснить невозможно. В эдикте Ротари мы не находим упоминания о римских подданных, равно как и указания на разные национальности. Ничего не сказано и о смешанных тяжбах. Подразумевается, что смешанные тяжбы будут представляться перед лангобардским двором и судиться по лангобардским законам. Труа и другие придерживаются мнения, что все римское население было низведено захватчиками до положения рабов или aldii. В лангобардском обществе было три класса: свободные люди, aldii — наполовину свободные, которые были привязаны к земле и соответствовали leti среди франков, и, наконец, рабы. Согласно упомянутой выше теории, все свободные граждане Рима были сведены к положению aldii и считались вторым классом. Эта теория представляется в высшей степени маловероятной. Я считаю, что правильную позицию занимает профессор Виноградов. Свои взгляды он изложил в книге, опубликованной много лет назад в Санкт-Петербурге и оставшейся малоизвестной в Западной Европе. Я изложу их кратко.

Прежде всего, Альбоин не принимал широких мер касательно обращения с покоренным населением: он умер раньше, чем завершил покорение. Его преемник Клеф, очевидно, удовлетворился решительной мерой — убийством или вытеснением из Италии многих влиятельных римлян. После его смерти наступил перерыв в десять лет, во время которого власть находилась у герцогов, и они считали необходимым организовать завоевание. То, что они делали, описано Павлом Диаконом: «Reliqui vero per hospites divisi ut tertiam partem suarum frugum Langobardis persolverent, tribu-tarii efficiuntur» — «Оставшееся римское население распределено между ломбардскими hospites и должно платить им дань — одну треть урожая с их земель». Иными словами, институт hospitalitas был возрожден в его старой форме; собственники отдают треть своей продукции — они не должны отдавать треть своей земли. Дойдя до конца перерыва, Павел снова пишет об условиях, в которых жило население. Он приводит лишь одно предложение, которое широко обсуждалось и по-разному объяснялось. «Populi tarnen adgravati per Langobardos hospites partiuntur». На мой взгляд, не может быть сомнений в том, что оно выражает в краткой форме тот же факт, что указан выше. «Зависимые народы распределены между лангобардскими hospites», то есть между лангобардами, которых они должны обслуживать, как гостей. Простой смысл заключается в следующем: когда королевская власть в конце перерыва была возрождена, было сделано то же самое, что раньше устраивали герцоги в отдельных герцогствах. То есть план обращения с римскими собственниками, принятый герцогами, был организован заново, систематически, по всему королевству.

Эти общие меры непосредственно повлияли на римских землевладельцев. Они сами, а вовсе не их земли были поделены между лангобардами, которым они были вынуждены отдавать определенную часть продукции, которая считалась tributum. Таким образом, они оставались собственниками, но также были tributarii. Они не были привязаны к земле: это доказывает положение tertiatores, потомков этих собственников в Терра-ди-Лаворо в VII веке. Поэтому утверждение, что римские собственники перешли в класс лангобардских aldii, или серфов, не может быть правильным. Они определенно принадлежали к свободным людям. Возможно, как предполагает Виноградов, они образовывали класс свободных людей, известный как homines pertinentes, упомянутый в некоторых лангобардских законах и отличавшийся от aldii. И если римские собственники включались в класс свободных людей, их coloni или серфы, естественно, включались в лангобардский класс серфов — aldii, а римские рабы, соответственно, входили в тот же класс, что и рабы лангобардов.

Подведем итог: главный принцип лангобардской системы — единообразие управления; одни и те же территориальные законы и административные принципы применялись и к завоевателям, и к завоеванным, и эти территориальные законы и административные принципы были лангобардскими, а не римскими. Римское население (их личные отношения регулировались римским правом), поделенное на социальные классы, распределялось по соответствующим классам лангобардского общества. Существовало, однако, важное отличие. Свободные римские собственники должны были платить дань в размере одной третьей части своей продукции тем лангобардам, к которым они были приписаны, и как tributarii: они были зависимыми. Можно видеть, что условия, в которых жили римляне при лангобардском правлении, хотя и не были такими плохими, как утверждают некоторые исследователи, все же были значительно тяжелее, чем в тех германских королевствах, которые были членами федерации, — остготском, вестготском и бургундском.

Но разве не было лангобардских землевладельцев в лангобардском королевстве? Неужели вся земля находилась в собственности итальянских местных жителей? Нет. В случаях, когда собственники были убиты или изгнаны — а таких было много, — их поместья переходили в руки герцогов или короля. Эти правители вознаграждали ими своих сторонников за верную службу, обеспечивая таким образом их преданность. Принцип, согласно которому делались такие дары, заключался в соблюдении интересов получателя дара, а не дарителя. Дары были бессрочными, никаких временных пределов не устанавливалось. Поэтому каждое поместье, дарованное герцогом, истощало его капитал. С течением времени лангобардские правители признали неразумность такой системы. Соответственно, мы видим, что в VIII веке король Лиутпранд уже сдает землю в долгосрочную аренду. Он также соглашается на практическое использование поместья, без каких-либо официальных соглашений или предписаний. Такое поместье можно обрести вновь в любой момент, если только лицо, его занимающее, не сможет доказать, что фактически владеет им больше шестидесяти лет. Исходя из самой своей природы такой способ владения не оставил практически никаких следов своего существования, поскольку его основой и сутью являлось отсутствие официальных документов.

В следующей главе расскажу о характере законодательного регулирования у лангобардов.

Глава 15

Лангобардское право