Свадьба Хлодвига и Хродехильды (Клотильды)

Вероятно, в начале девяностых годов Хлодвиг отпраздновал свадьбу с христианской принцессой Клотильдой Бургундской, племянницей короля Гундобада, законодателя Бургундии. Спустя поколение после этого бракосочетания появилась легенда, на которой я должен остановиться, потому что она была принята за серьезную историю и бросила тень на личность Клотильды и еще более мрачную тень на личность короля Гундобада. Ее поведал нам, как обычно кратко, Григорий Турский, подробности более полно представлены у Фредегария. У короля бургундов, согласно легенде, было четыре сына: Гундобад, Годегизил (Годегизель), Хильперик и Год омар. И вот Гундобад убил мечом своего брата Хильперика, а его жену утопил в реке, привязав к шее камень. Двух его дочерей он обрек на изгнание; из них старшую, ставшую монахиней, звали Хроной, младшую — Хродехильдой (Клотильдой). Они жили в Женеве. Хлодвиг часто направлял посольства в Бургундию, желая узнать о Клотильде. И поскольку видеться с ней не было позволено, Хлодвиг обратился за помощью к римлянину Аврелиану, поручив ему встретиться с принцессой. И вот Аврелиан, сменив одежды и приняв обличье нищего, взял с собой кольцо Хлодвига и отправился в путь. Когда он достиг города Генава (Женева), где жили сестры, то был, подобно прочим нищим, с почтением принят в их доме. Клотильда выполнила благочестивую обязанность — сама стала мыть ему ноги, а Аврелиан, наклонившись, прошептал ей на ухо, что должен сообщить нечто важное наедине. Аврелиан сообщил, что его послал Хлодвиг, король франков, и, если на то будет Господня воля, Хлодвиг хочет соединиться с ней браком. Чтобы она поверила этим словам, он послал свое кольцо. Принцесса взяла кольцо, весьма обрадовалась и ответила, что Хлодвиг должен немедленно просить о том через послов Гундобада. Послы должны быть настойчивы и требовать срочного ответа. Иначе вернется из Константинополя мудрый Аридий. «Если послы не поторопятся исполнить поручение, я опасаюсь, как бы не возвратился мудрый Аридий из Константинополя, ежели он вмешается, ничего у них не получится». Аврелиан поспешил в Суасон, чтобы как можно скорее поведать обо всем Хлодвигу. Король франков убедился в рассудительности Клотильды и направил послов в Бургундию к Гундобаду, с тем чтобы тот отдал ему в жены свою племянницу. Гундобад желал дружбы с Хлодвигом, а потому дал свое согласие. Послы забрали Клотильду, посадили ее со многими сокровищами в крытые носилки и повезли к Хлодвигу. Клотильда же, как только стало известно о прибытии Аридия, возвратившегося из Константинополя, обратилась к знатным франкам с такими словами: «Если хотите доставить меня к своему господину, бросьте носилки, дайте мне лошадь и скачите как можно быстрее из этой страны. А в этих носилках я не смогу доехать до своего мужа». Франки, посадив королеву на лошадь, поспешили к Хлодвигу. Аридий, узнав о том, что произошло в его отсутствие, поскакал самой короткой дорогой к Гундобаду, который сказал ему: «Слушай, не правда ли, мы добились дружбы Хлодвига, отдав ему в жены мою племянницу Хродехильду?» Аридий же произнес в ответ: «Нет, это не семя дружбы, но начало постоянной вражды. Неужели ты забыл, господин мой, как брата своего Хильперика зарубил мечом, супругу его, привязав к шее камень, утопил, и двух братьев Клотильды тоже убил. Если она возвысится, то отомстит за страдания своих родичей. Как можно скорее пошли войско, чтобы вернуть ее. Лучше недельная ссора, чем постоянная вражда с франками». Услышав такое, Гундобад послал войско в погоню за Клотильдой, но они нашли только носилки да сокровища. Клотильда добралась до границы Бургундии, где ее встречал Хлодвиг, и, перед тем как пересечь границу Бургундии, попросила сопровождавших ее воинов разграбить и выжечь бургундские земли на протяжении двенадцати лиг вокруг. Что и было исполнено с согласия Хлодвига. И тогда Клотильда сказала: «Благодарю Тебя, Всемогущий Боже, что ныне вижу, как начала вершиться месть за братьев и родителей моих».

Легендарность этой истории очевидна, но в данном случае и сама ее суть является вымышленной. Клотильде не за что было мстить. Гундобад не совершал убийств, в которых его обвиняет легенда. Его дружеские отношения с братьями подтверждаются в письме, написанном ему епископом, святым Авитом, чтобы утешить в горе, вызванном смертью дочери. «Прежде, — утверждает святой, — ты оплакивал с неописуемыми эмоциями смерть брата, и твой народ симпатизировал тебе в этом горе». Эти слова относятся не к Годегизилу (Годегизелю), другому брату, соперничавшему с Гундобадом и погибшему в борьбе. Вероятнее всего, они относятся именно к Хильперику. Это свидетельство определенно исключает гипотезу об убийстве Гундобадом Хильперика, на которой основана легенда. Кроме того, в церкви Лиона сохранилась эпитафия супруге Хильперика, матери Клотильды. Женщину звали Каретена, и она умерла в 506 году, то есть через много лет после замужества дочери. Таким образом, легенда о злобном дяде Клотильды не соответствует историческим фактам. Но как она появилась? Доказано, что она возникла после великой войны между бургундами и франками, в которой трагически погиб бургундский король Сигизмунд и его семья. Это было в 523 году. Возможно, легенда должна была объяснить причины войны. Королевские семьи этих народов были настолько тесно связаны, что народное воображение создало эту историю. Если Клотильда не мстила за старые обиды, как она могла позволить своим сыновьям уничтожить своих же родственников? Так возникла гипотеза о старых преступлениях, поэтическая драма о несправедливости и мести. Связь проявляется и в методе, которым было совершено преступление. Король Сигизмунд и его супруга были убиты и брошены в колодец. Соответственно, супруга Хильперика была убита вместе с ним и брошена в воду с камнем на шее. Два сына Сигизмунда погибли вместе с ним. Поэтому и два сына Хильперика (которых, может быть, и не существовало вовсе) погибли вместе с ним. Можно сделать вывод, что истинный Гундобад не был кровожадным тираном, каким его изображает легенда, а Клотильда — не была мстительницей, принесшей гибель бургундскому королевскому дому.

Покорение алеманнов

Большая война, решающая для роста могущества Меровингов, началась в 496 году. Алеманны, королевство которых располагалось на верхнем Рейне, перешли свою северную границу с рипуарскими франками, и тем пришлось решать, как жить дальше — покориться или сопротивляться агрессии. Король рипуарских франков Сигиберт вступил в бой и получил увечье на всю оставшуюся жизнь.

Сражение состоялось в районе Толбиака (теперь Цюльпих), в герцогстве Юлих, к западу от Бонна. Таким образом, алеманны вторглись на территорию рипуарских франков. Враждебность соседей дала королю салических франков предлог напасть на алеманнов, и он мог даже выступить как защитник рипуарских франков. Его решимость имела большие последствия для исторической роли франков. Она определила то, что их власть стала не только галльской, но и германской. Завоевания 486 года стали большим шагом к продвижению и на запад, и на восток. Франкская власть впоследствии укрепилась на обоих берегах Рейна и заложила фундамент для современной Германии, так же как и для современной Франции. В исторических книгах вплоть до сегодняшнего дня можно было обнаружить утверждение, что битва, в которой Хлодвиг победил алеманнов, имела место при Толбиаке. Это серьезная ошибка. Как я уже говорил, битва при Толбиаке была, и в ней встретились алеманны и франкский король, однако франкским королем был Сигиберт рипуарский, а не Хлодвиг салический. Великая победа Хлодвига, вероятнее всего, была завоевана на территории алеманнов, но мы не должны основываться на недостоверном Житии святого Ведаста, где, хотя точное место не указано, подразумевается, что она произошла где-то в Эльзасе.

Крещение Хлодвига

Вскоре после покорения алеманнов произошло еще более важное событие — обращение Хлодвига в христианство. Церковная традиция связывает эти два события, представляя дело так, что Хлодвиг решил принять религию своей супруги, если одержит победу. Возможно, в этом есть некая доля правды. Но мы должны понимать, в каких обстоятельствах жил Хлодвиг. Христианство уже начало прививаться у франков. Его родственник король салических франков Харарих к этому времени стал христианином. Две сестры, одна из которых вышла замуж за остготского короля Теодериха, были христианками, хотя с уклоном в арианство, еще одна осталась язычницей. Его супруга Хродехильда (Клотильда) была католичкой^{93}. Хотя ее дядя король Гундобад исповедовал арианство. Вероятно, католиком^{94} был ее отец. Таким образом, накануне обращения короля даже в его собственном доме существовали противоречивые веры — такое положение дел было нередким в варварских королевствах. Столь умный человек, как Хлодвиг, не мог не видеть, какую огромную поддержку он получит от галло-римской церкви в случае принятия христианства. Его политика по отношению к церкви, как видно из инцидента с суасонской чашей, означает, что он понимал важность ее поддержки. Но было также очевидно, что его христианство будет более бесполезным, если это будет христианство арианское. Хотя принятие арианской веры представлялось очевидным вариантом — ведь все его германские соседи — вестготы, остготы, бургунды — были арианскими христианами. Тем не менее это было бы роковой ошибкой, и мы можем быть уверены, что избежать ее Хлодвигу помогли именно политические убеждения, а не собственные религиозные предпочтения или случайность. Было бы абсурдным предполагать, что он тщательно взвесил достоинства и недостатки доктрин арианства и католичества^{95} и принял решение в пользу той, что больше отвечала его внутренней сущности. Варвары обращались в христианство не так. С другой стороны, влияние его супруги Клотильды, несомненно, было сильным, и можно утверждать, выбор Хлодвигом веры объяснялся тем, что Клотильда не была арианкой. Полагаю, мы можем свободно приписать быстрое обращение Хлодвигу влиянию Клотильды — аналогичные случаи есть в Кенте и Ломбардии, но я сомневаюсь, что это влияние было случайным. Если мы вспомним, что бургунды в основном были арианами, король Гундобад тоже придерживался этой веры и было бы удивительным, если бы выбор Хлодвига пал на практически единственную католичку по чистой случайности. Я склонен думать, что он выбрал Клотильду именно потому, что она была католичкой. И если я прав в этом предположении, вся политика Хлодвига и его обращение в новую веру представляются в новом свете. Он сомневался, стоит ли принимать христианство, но, не умаляя могущества церкви, видел, что супруга-католичка поможет ему завевать доверие церковников, станет бесценной при ведении переговоров с ними. В этом свете брак Хлодвига с Клотильдой связан не так с его взаимоотношениями с бургундами, как с его отношением к галло-римской церкви. Он намеренно планировался с целью принятия христианства самим королем. Таким образом Хлодвиг давал понять, какую форму христианства примет, если решится на это. Но почему он сомневался? Здесь пора упомянуть о другом влиянии, которое весьма часто встречается в государственном управлении того времени, — влиянии предрассудков. Хлодвиг нисколько не сомневался в существовании Бога христиан, но в существование своих богов он верил тоже, и возникал резонный вопрос, кто из богов сильнее? Может ли он отказаться от собственных богов, ничего не опасаясь? Ему потребовалось несколько лет, чтобы принять решение. Вероятно, он долго прикидывал, что потребуется от него и что он получит взамен. Говорят, что первенец Клотильды был крещен с согласия отца, но потом заболел и умер. Что ж, это был своего рода эксперимент, который закончился для Хлодвига не в пользу Бога Клотильды. Возможно, обстоятельства заставили его считать, что победа над алеманнами достигнута с помощью христианского Бога, и это в конце концов подвигло короля принять католичество. Хлодвига крестили — некоторые считают, что это было в церкви Святого Мартина в Туре — в 496 году. Он как раз отобрал этот город у вестготов — факт, подтвержденный лишь недавно. Но преобладает мнение, что короля крестили в Реймсе.

Огромная важность принятия Хлодвигом католической^{96} веры признается практически всеми историческими авторами. Они неизменно подчеркивают, что это событие мирового значения — Welthistorische Bedeutung. Но они не видели того, что это событие не случайное и не является результатом внезапного озарения. Это было, как я себе представляю, венцом последовательной расчетливой политики, поступком, достойным умного государственного деятеля. Предположить, что Хлодвиг не осознавал политических аспектов того, что сделал, верить, что бросок костей или простое стечение обстоятельств решило, принять ему католичество (ортодоксальное христианство) или арианизм, значит принижать умственные способности Хлодвига, которые были очень высоки, чему свидетельство — его великие достижения. Понять, что поступок Хлодвига никоим образом не был случайным, и распознать зачатки будущих великих свершений можно сразу, с первого взгляда. Он стал результатом широкого государственного взгляда на политическую ситуацию, трезвой оценки условий, в которых существовало его королевство, стремления проводить политику, способствующую его консолидации. Такие проблемы часто возникали и решались. Но решение Хлодвига было глубоко продуманным и взвешенным. Мы нередко неправильно понимаем и оцениваем интеллектуальный уровень таких государственных деятелей, как Хлодвиг, потому что варвары, франки времен Хлодвига, да и сам Хлодвиг были наивны, и эта некоторая простоватость и даже инфантильность вкупе с хитростью есть то, что главным образом отражено в традициях, записанных Григорием Турским и Фредегарием. Таким образом формируется идея об отважном воине, примитивном и по-детски непосредственном, способном на хитрость и ловкость, но не имеющем качеств большого политика, способного создать великое государство и управлять им. Так получилось и с Хлодвигом. Недостаточность документальных материалов о нем позволила такой ошибке возникнуть и существовать.

Я передал вам общепризнанный рассказ об обращении короля Хлодвига в христианство, основанный на повествовании Григория Турского. Думаю, в основных моментах он правилен. Но я должен заметить, что есть документ значительно более авторитетный, чем «История франков», и он создает некоторые трудности. Это не что иное, как письмо от Ремигия, епископа Реймсского, лично Хлодвигу. По сути это политический документ, обладающий неоспоримым авторитетом, но следует убедиться, что мы его правильно понимаем. До наших дней сохранилось два письма епископа Ремигия Хлодвигу. Одно из них, менее важное, — это послание с соболезнованиями по поводу смерти сестры короля, которая была христианкой, и по его тону невозможно предположить, что лицо, которому адресовано письмо, не является христианином. Но другое письмо, на которое я хочу обратить ваше внимание, практически не оставляет сомнений в том, что Хлодвиг был христианином в тот момент, когда оно было написано. Епископ увещевает короля всегда прибегать к советам священнослужителей: «Sacerdotibus tuis debebis deferre, et ad eorum consilia semper recur-геге». Он говорит ему: «Нос imprimis agendum ut Domini judicium a te non vacillet». В письме не было даты, но с ее установлением не было никаких трудностей. Оно, несомненно, было написано после 496 года и обращения Хлодвига в христианство. Но недавно было высказано предположение, что письмо все же содержит указание на дату. В начале письма епископ указывает мотив его написания. В манускрипте слова неясны и даже искажены. «Rumor ad nos magnum pervenit administrationem voc secundum bellice suscepisse. Rumor magnum». Я не несу ответственность за точность, подозреваю, что Ремигий тоже, но в целом епископ имел в виду следующее: «До нас дошли слухи, что ты взял на себя управление…» чем-то. Выражение secundum bellice не имеет смысла. Обычно прибегают к постановке rei после bellice, и тогда значение предположительно будет следующим: «что ты взял на себя во второй раз управление военными делами». Такое утверждение неясно применительно к Хлодвигу. Слова secundum bellice блестяще исправлены Бетманном в Secunde Belgice, и тогда получается: «что ты взял на себя управление в Белгика Секунда». Но если это простое исправление верно, судя по всему, из этого следует, как отмечает Гундлах, что письмо написано вскоре после победы при Суасоне, в результате которой провинция Белгика Секунда оказалась под властью Хлодвига. Иными словами, в 486 или 487 году, за десять лет до указанной Григорием Турским даты обращения Хлодвига. Но ведь письмо предполагает, что Хлодвиг был христианином уже тогда, когда читал это послание. Следовательно, делает вывод Гундлах, история Григория Турского, которая связывает его обращение с победой над алеманнами, неверна. Хлодвиг стал христианином еще до победы при Суасоне.

Итак, если эта точка зрения верна, мы встречаемся с существенной трудностью. Почему церковная традиция, прославляющая Хлодвига как первого христианского короля франков, вредила его репутации, представляя его язычником в течение первых пятнадцати лет его правления, если он в действительности почти весь этот период был христианином? Это представляется мне серьезной трудностью, и я не могу не думать, что общий смысл церковной традиции должен быть верным. Но как же нам тогда интерпретировать письмо? Должны ли мы сказать, что тон послания и выражения, подразумевающие христианство Хлодвига, являются лишь мнимыми? И епископ имел намерение навести на мысль, что Хлодвиг не был удовлетворен изъявлением доброй воли по отношению к христианству и теперь должен принять новую религию лично? Предвидя возможность конечного обращения короля, епископ мог принять решение и обратиться к нему так, словно тот уже был христианином. Это объяснение возможно, но я не думаю, что без точных свидетельств мы должны считать его единственно верным.

Конечно, самый простой выход — сказать, что Secunde Belgice — всего лишь вариант исправления. Однако вероятность этого исправления очень высока. Контекст требует обозначения территории провинции, и, поскольку в манускрипте указано Secundum bellice, сразу приходит на ум именно Secunde Belgice. Невозможно избавиться от мысли, что епископ хотел указать именно это название, тем более что его собственный приход — Реймсский — находился в этой провинции. По моему мнению, мы должны признать, что епископ Ремигий в этом письме ссылался на провинцию Белгика Секунда, но я не готов принять вывод Гундлаха как единственный возможный. Наоборот, я считаю, что свидетельства указывают на другой вывод, чрезвычайно важный и интересный. Если считать в целом верной церковную традицию, утверждающую, что обращение Хлодвига имело место после 496 года, значит, упомянутое выше письмо Ремигия тоже написано после 496 года. То есть именно после этого года Хлодвиг взял на себя управление провинцией Белгика Секунда.

Следовательно, после победы при Суасоне в 486 году Хлодвиг не сразу взял в свои руки управление провинциями, включенными в так называемый regnum Сиагрия. Он оставил управление имперским функционерам, позволил старой организации остаться неизменной и удовлетворился общим контролем.

Итак, во-первых, такой вывод сам по себе вероятен, и он показывает, что рост франкского могущества при Хлодвиге шел более постепенно, чем обычно считалось. Только после победы над алеманнами он почувствовал себя в силах оказывать прямое и непосредственное влияние на Белгику, в которой сверг режим Сиагрия, и включить ее полностью в свои владения. Во-вторых, мне представляется, что этот вывод более гармонично согласовывается с содержанием письма Ремигия. Мне очень трудно поверить, что это письмо могло быть написано сразу после победы при Суасоне. Оно не содержит ни намека на сражение, нет в нем ни одного упоминания и о Сиагрии. Это письмо человека, который симпатизирует Хлодвигу, а не того, кто только что получил известие о крайне неприятном факте и теперь размышляет, как с честью выйти из затруднительного положения. Будь оно написано сразу после поражения Сиагрия, нам пришлось бы поверить, что епископ стал предателем римского правительства и втайне симпатизирует франкскому захватчику. Тогда нам пришлось бы предположить, что слова «ты взял на себя управление в Белгика Секунда» — это хорошо продуманный эвфемизм для «ты разгромил нашего военачальника».

Покорение вестготской Галлии

Как только франки и вестготы оказались в непосредственной близости друг от друга на Луаре, война между ними стала неизбежной. Решающая схватка была отложена на двадцать лет после победы над Сиагрием, но отношения между двумя королевствами никогда не были хорошими, и не обходилось без серьезных столкновений. Судя по всему, в роли агрессора всегда выступали франки. В 496 году в их владении уже был город Тур. Вероятно, до конца века они также захватили города Сантон (Сент) и Бурдигала (Бордо). Политика великого Теодериха, короля остготов и властителя Италии, заключалась в поддержании мира между варварскими королевствами на Западе. Благодаря браку он породнился с Аларихом II, королем вестготов, и, возможно, его авторитет способствовал оттягиванию франко-вестготской войны. Противоречия между двумя королевствами усилились, когда Хлодвиг принял христианство (католичество), и, когда пришло время, он мог заявить, что выступает как поборник христианской ортодоксальности за изгнание арианской ереси из Галлии. В 507 году Хлодвиг объявил войну вестготам и повел армию на юг от Луары. Враги встретились в Campus Vocladensis^{97}; вестготы были разбиты, а их король — Аларих II — убит, по некоторым сведениям, лично королем франков. После этого Хлодвиг отправил своего сына Теодериха подчинить себе все земли вплоть до границы территории бургундов. А сам он захватил сокровища Алариха II в Тулузе и перевез в Бордо, где провел зиму.

Таково вкратце описание этого важного события, насколько его можно реконструировать из записей в летописях. Господство в Аквитании перешло от вестготов к франкам. Аквитания стала частью Франции в широком смысле этого слова, и могущество Хлодвига достигло Пиренейского полуострова. Но вестготы не были полностью разбиты и вытеснены за горы. Они продолжали держаться и на протяжении всего периода господства Меровингов удерживали Септиманию вместе с морским побережьем до устья Роны. Но теперь их центр переместился в Испанию. Таким образом, за исключением Септимании, Бургундии и Прованса, а также части Арморики на севере, вся Галлия была объединена под властью короля франков.