— Брат дает мне деньги. Он мой маршан. Я для него — вложение капитала. Он вовсе не сумасшедший, мой брат, он деловой человек. Рано или поздно он хорошо заработает на моей живописи. Он это знает. И я тоже. В наших отношениях нет никакой неясности. А пока что я живу вполне прилично.
— Я восхищаюсь вами, вы работаете в таких трудных условиях.
— Я пишу, Маргарита, я пишу, и каждый наступающий день не отличается от другого, сегодня я писал с утра до вечера, и завтра будет так же, и послезавтра, и я не думаю ни о чем другом, кроме живописи, тебе не кажется, что мне повезло? Сколько других людей хотели бы оказаться на моем месте? Брат дает мне сто пятьдесят франков в месяц, представляешь? Это солидная сумма; и даже если иногда мне трудно свести концы с концами, какая важность? В Арле у меня был друг, почтальон, у него трое детей на шее, и он кормит семью, получая сто тридцать пять франков в месяц. Так что мне с моими ста пятьюдесятью не на что жаловаться[37].
Винсент разжег трубку и раскурил ее, выпуская маленькие клубы дыма. Он заказал вторую бутылку, голова у меня немного кружилась, но я не посмела отказаться. Он смотрел на меня со странным видом, чуть склонив голову набок, поджав губы, но глаза его улыбались. Он что, посмеивался надо мной? В какой-то момент мы услышали из соседней кухни грохот бьющихся тарелок и стаканов, а потом взрыв ругательств; Винсент обреченно пожал плечами, и я вспомнила, что он показался мне мягким человеком. Именно это слово пришло мне на ум.
— Вы подумали о моем предложении, Винсент?
— О каком?
— Мои рисунки ужасны, я работаю, но мне не хватает изящества, легкости, я словно пленница внутри самой себя. Я запинаюсь, копирую, и все. Помогите мне освободиться, прошу вас.
— Чего ты в действительности хочешь?
— Я хочу работать с учителем, которому я полностью доверяю, кем восхищаюсь и кого уважаю, чтобы он мог посоветовать, поправить, чтобы он указал мне дорогу и помог открыть то лучшее, что есть во мне.
— Тут я тебе не помощник, у меня нет времени. Обратись лучше к Жюлиану. Там хорошие преподаватели, академического толка, но высокого уровня.
— Я теряюсь, Винсент, мне нужно, чтобы кто-то вел меня.
— Ты заблуждаешься, из меня не выйдет хорошего учителя, я совершенно лишен терпения, сам все время в сомнениях, никогда заранее не знаю, как взяться за дело. Как я могу объяснить тебе то, чего и сам не знаю и что остается для меня тайной?
— У меня есть немного денег, совсем немного, но достаточно, чтобы оплатить вашу работу.
— Я же сказал тебе, мне всего хватает.
Я искала новые слова, чтобы победить его колебания, в полной уверенности, что рано или поздно он согласится стать моим учителем. Повисло молчание; для поднятия духа я допила свой стакан и поставила его. И тут он поймал мою руку под столом, сжал ее очень сильно в своей и впервые мне улыбнулся.