— Я думаю, это не немец. Скорее, из ваших или из англичан. Кстати, послушаем, что англичане говорят.

— Вы знаете английский?

— В университете учил, но почти забыл уже. Я слушаю их передачи по-немецки.

— А вам разве можно? — Валя указала глазами на большой красный круг на приёмнике, надпись в котором гласила, что прослушивание иностранных станций приравнивается к государственной измене.

— Вот поэтому я и включаю радио, когда малыши спать ушли, — усмехнулся Клаус. — А ты же не болтушка.

Валя кивнула и продолжила свои обычные вечерние дела, прислушиваясь к тому, как Клаус настраивает радиоприёмник. Наконец сквозь треск и помехи раздался голос диктора, читавшего по-немецки обобщающую сводку о положении дел на фронтах. Она не вникала в сообщения о Северной Африке и боях на море, зато поняла, что в Советском Союзе за последние две недели освобождены Ростов-на-Дону, Воронеж и даже Шлиссельбург, который уж совсем рядом с Ленинградом. А это значит, объяснял диктор, что русским удалось прорвать блокаду Ленинграда и восстановить сухопутную связь с городом.

Сердце Валино подпрыгнуло и забилось сильнее. Наши идут на запад! Уже скоро!

Завтра — непременно завтра — она найдёт способ увидеться с кем-то из лагеря и передаст девчатам новости.

На следующий день после обеда Клаус собирался к пастору и предложил Вале поехать с ним. Они обсудят все нужные вопросы, а потом подъедут к лагерю и посмотрят, можно ли поговорить с кем-то из Валиного барака.

Валя надела тёплый жакет, к которому наскоро приметала голубой квадратик с надписью «OST». Увидев вопросительный взгляд Тиля, объяснила:

— Меня там надзиратели и охрана могут помнить, и будут проблемы, если я без знака. А так — ну будто хозяин приехал с прислугой за каким-то делом.

— Умница, — улыбнулся краешком губ Клаус.

Когда в посёлке были закончены все дела и повозка подъехала к лагерю, рабочий день у первой фабричной смены уже закончился. Было видно, что по территории ходят люди. Оживление царило в основном у тех бараков, которые ближе к воротам, и что творится у двенадцатого, Валя не видела.

— Подожди тут, я поговорю с охраной… спрошу, как бы тебе пройти туда.

— Может, лучше по-другому? Пока вы поговорите, я обойду с другой стороны, где умывальники стоят, там от колючки близко до нашего барака и слышно, если позовёшь. Вы охране не говорите, что из-за меня приехали. Я боюсь — вдруг заберут.

— Что ты, разве я позволю. Ну, раз тебе так спокойнее, попробуй по-своему. Только осторожно.

Девочка благодарно кивнула и побежала вдоль рядов колючей проволоки за угол. Добравшись до места, откуда хорошо видно умывальники, Валя стала высматривать знакомых. Неожиданно сзади её окликнули по-немецки. Валя вздрогнула и с опаской оглянулась. На неё дружелюбно и с любопытством смотрели два незнакомых парня.

— Ты что тут? — спросил один — высокий и кареглазый.

— Я… хотела поговорить…

— О! Ты русская? — сказал другой, увидев нашивку.