– Эй, Чхильсон! – старший просто позвал его, ничего больше не сказав.

На улице дул сильный ветер. Соломенная дверь скрипела, постоянно то открываясь, то закрываясь. Когда она открывалась, были видны далеко тянущиеся сероватые поля, укутанные снегом. На глазах младшего брата снова появились слезы. Старший рассердился:

– Ну что ты опять плачешь? Ну что такое? – И сам тоже заплакал.

Шли дни, и старший брат хромал все сильнее. Шагая в колонне, он почти не говорил сам с собой, его трудно было узнать, он стал похож на какого-то осторожного незнакомца. Он часто озирался по сторонам и постоянно украдкой смотрел на конвоиров. Теперь и ночью он не шептал брату на ухо о том и сем, но по-прежнему вздрагивал от разных звуков, таких как доносившийся издалека лай собак. Из-за старшего брата младший не мог спать по ночам и только плакал. Старший же и не сердился, и не утешал его, и не плакал сам. Младший грустил, видя, как изменился его старший брат.

Той ночью на улице шел сильный снег. Старший брат неожиданно наклонился к младшему:

– Эй, ни в коем случае не называй меня братом. – Его слова звучали по-взрослому, не так, как всегда. – Не плачь и делай вид, что меня не знаешь. Понял?

Тогда младший брат нарочно громко сказал:

– Ах, снег идет, – подумав, что сказал слова брата.

– …

Однако старший никак не отреагировал.

Младший горько заплакал. Он обнял брата и прошептал на ухо:

– Брат! Брат, приди в себя!

На следующий день, как только они уже на закате добрались до подножия горы, старший брат, ткнув младшего в бедро, с шумом опустился на землю. Один конвоир, внимательно следивший за тем, как шел старший брат, сзади выстрелил из автомата. Брат как сидел, так и повалился вперед. Конвоир накинул автомат на плечо и сказал:

– Ну и сколько ты думал так протянуть? Чего старался?

Вот и вся история, какую мне рассказал Чхоль.

Летняя погода постоянно меняется. Только что казалось, что пойдет сильный ливень, и вдруг все прояснилось. Только звезды сверкали на темно-синем небе да в центре одиноко висел месяц. Ветер завывал все сильнее, холодный свет звезд падал на черепичные крыши домов, а на земле наступила мертвая тишина. Чхоль вытащил еще сигарету, закурил и закончил свой рассказ:

– Ну, что ты думаешь о старшем брате, о его якобы недоразвитости? Я думаю, что его считали придурковатым, исходя из того, что вел он себя не так, как все, то есть не по правилам, принятым в обществе: не обращал внимания на свои манеры, на мнения других людей, не старался выглядеть лучше, чем он есть, и так далее. В отличие от него младший брат вел себя по-другому: он всегда старался соответствовать принятому стандарту, поэтому его считали воспитанным, утонченным, образованным, перспективным. Отец считал старшего безнадежным, тоже исходя из этого стандарта. Только мама жалела его. Однако кто же в плену оказался хуже из двух братьев? Старший? Младший? Для начала надо бы разобраться, что вообще значит «недоразвитость» и «принятый стандарт», а потом уже, возможно, станет понятно, кто из них оказался действительно хуже…

Чувство беспокойства все еще почему-то не покидало меня, я был в полной растерянности. Что-то похожее на одиночество медленно плывущего в небе месяца продолжало тревожить меня.

– В итоге младший брат провел много времени в лагере для военнопленных в городе Манпхо. Только когда состоялся обмен пленными, он смог вернуться домой.

Вдруг Чхоль подсел ко мне вплотную и сказал изменившимся спокойным голосом: