— Именно столько часов практики мне нужно. Я безнадёжно отстала, мами! — Сурьма выразительно уронила руки на колени. — Меня разжалуют!

— Даже и не думай, дорогая, даже и не думай! Никто не посмеет сомневаться в исключительных способностях моей девочки! Ты поедешь в эту свою командировку и с лёгкостью докажешь тем олухам, что одна стоишь их всех, милая! Правда?

— Да, мами, разумеется, — кивнула Сурьма, пряча в потупленном взгляде хитрую искринку.

— А с кем ты едешь, дитя моё? — раздалось из-за газеты, и верхний её уголок отогнулся, являя присутствующим серо-голубой глаз.

— Э-м-м-м… С напарником.

— Ну конечно, с ней пошлют ещё и помощницу, — вмешалась Кельсия, — ведь девушке не обойтись без горничной, особенно в дороге, и уж господин начальник это понимает! Верно, дорогая?

Сурьма неуверенно кивнула, бросила взгляд на отца, который смотрел на мать весьма скептично: не верил.

— Поездка долгая, мы всё время будем заняты работой. Нам дают вагон с отдельными комнатами и кухней, — начала Сурьма с того, что было чистой правдой, — и с нами поедет кухарка — пожилая матрона, на вид весьма строгая.

Просто так, глядя отцу в глаза, она бы солгать не решилась. Не смогла бы. Но удивительно, как легко оказалось вплести эту ложь в правду! Отец внимательно посмотрел на неё, а потом кивнул: в кухарку, которая будет кормить их в пути, он поверил больше, чем в горничную. Во всяком случае, была же в мастерских и столовая, и штатные кухарки!

— А что этот твой напарник? Достойный ли человек? — спросил отец.

— О! Да, он прекрасный специалист, очень опытный в своём деле! — охотно согласилась Сурьма и на миг задумалась: а как бы она охарактеризовала Висмута не как служащего, а как человека? — Он очень благородный, папи, — вымолвила она уже тише, а голос прозвучал несколько иначе, и господин Нильсборий задержал на дочери какой-то новый, незнакомый ей взгляд.

— Не знала, что в ваших мастерских есть ещё кто-то из благородных! Ах, какой приятный сюрприз, что среди тех людей присутствуют господа твоего круга! — всплеснула руками матушка. — Тогда я тем более спокойна за эту твою поездку! — довольно заключила она, и отец с неслышным вздохом возвёл глаза к потолку.

Сурьма задавила просящуюся на лицо улыбку. С родителями дело улажено. Осталось поговорить с Астатом.

Они встретились на прогулке в зелёном лабиринте, и Астату новость не понравилась. Он поджал губы, нахмурил изящные брови, но сказал лишь:

— Не помешает ли твоя отлучка свадебным приготовлениям?

— Я вернусь недели за три до свадьбы и всё успею! — заверила его Сурьма. — Здесь остаётся мами, и она уладит всё, что касается часовни, столов, цветов и прочей обстановки. Под моей ответственностью лишь примерки платья.

— Хорошо, — кивнул Астат, но по его скисшему виду было очевидно, что ничего не хорошо.

— Ты расстроен? — на свою голову спросила Сурьма.

— Я не одобряю этой затеи, — скупо отозвался Астат, сосредоточенно наблюдая, как влажный гравий чуть проседает под каждым его шагом, — как не одобряю и твоей работы. Но раз это важно для тебя…

— Ты даже не представляешь — насколько!