– А оружия, специальный агент, у вас что, с собой нет?

– Есть, но реквизиция подсобного инструмента влечет за собой меньше бумажной работы.

Куинси вышел на улицу, нашел подходящую для подпорки нижней рамы окна деревяшку и, как только смог, укрепил комнату. Судя по всему, безопасность не была для него пустым звуком. Рейни вспомнила фото, которые он носил в сумке вместе с ноутбуком. Наверное, если бы она целыми днями только тем и занималась, что глазела на жертв убийств, надежность дверных запоров и оконных щеколд и для нее стала бы идеей фикс.

Наконец Куинси вытер руки: он сделал все, что только было возможно. Его взгляд переместился на телефон и тут же ушел в сторону. К сожалению, едва ли что-то еще в комнате могло привлечь его внимание. В телевидение Джинни не верила.

За окном сгустилась ночь. Комната наполнилась тенями. Оставалось только попрощаться и надеяться, что им не придется просыпаться слишком часто от видений с вооруженными штурмовыми винтовками мальчишками и бегущими по длинным темным коридорам маленькими девочками.

– Рейни, – сказал вдруг Куинси, – можно предложить вам чего-нибудь выпить?

Рейни удивилась: такого поворота она не ожидала. Она смерила его уже более внимательным взглядом, пытаясь понять, что бы это значило. Выпить. Просто выпить? С остроумным, многоопытным специальным агентом Пирсом Куинси? Он произвел на нее впечатление человека, живущего по определенным правилам. Но сейчас его взгляд смягчился. Он уже не агент, подумала она. Мужчина, обращающийся к женщине.

И что ей с этим делать? Рейни не знала.

Ею овладели беспокойство, даже тревога. Она уже повидала слишком много смертей, а завтра утром ей придется встать пораньше, чтобы присутствовать при еще одном, не самом приятном зрелище. Ей бы лучше побыть одной. Посидеть у себя на задней веранде с бутылкой ледяного пива, слушая печальные крики сов. Но ей хотелось сходить в бар. Куда-нибудь, где будет громкая музыка, переполненный танцпол, красивые женщины и мужчины с горящими глазами. Там можно встретить кого-то. Можно нарваться на драчку. В такие вечера Рейни не была уверена, что бы предпочла.

Она знала, что иногда в ней говорит кровь матери, и никогда не доверяла себе, когда на нее находило такое настроение. Ступай домой, Рейни. Ты же знаешь, что надо делать.

Вместо этого она изучающее оглядела Куинси. Отметила твердую линию губ. Широкие плечи. И голубые-голубые глаза мужчины, знающего, что ему надо.

Черт бы его побрал.

Спустя полчаса – Рейни переоделась в штатское – они уже сидели в баре.

Бар «Текила» был вполне себе бойким местечком. Дощатый пол усыпан шелухой земляных орехов. Крошечные кабинки покрыты потертым коричневым винилопластом. Пиво по полтора бакса в среду вечером и сырные палочки моццарелла по услуге «ешь сколько влезет» в «счастливые часы». Музыкальный автомат, изрыгающий любимые хиты кантри. На танцполе половина пар свободно двигались в ритме лайн-данса. Чуть глубже, в темноте, другие пары двигались уже в иных ритмах, но тоже синхронно.

Перекрикивая стоящий гвалт, Рейни заказала бутылку светлого «Будвайзера». Куинси удивил ее тем, что попросил то же самое; она бы зачислила его в категорию поклонников «Хайнекена», но, как говорится, век живи – век учись.

Какое-то время они просто сидели, глядя на танцпол, впитывая шум и расслабляясь, пока бейкерсвильская восьмилетка и Дэнни О"Грейди не отошли далеко на задний план.

– Здесь мило, – заметил Куинси.

– И весело, – сказала Рейни.

– Часто здесь бываете?

– Осторожнее, специальный агент. А то, чего доброго, еще и мой знак зодиака захотите узнать.