Она помнила все пути. Все секретные ходы. Тайные тропы, по которым ее водил Бретто, до сих пор оставались во дворце. Калитки не заперты, и, возможно, с тех пор ими никто и не пользовался. Во всяком случае, петли скрипели ужасно.

Лавиани была сойкой и за свою жизнь множество раз оказывалась в жилищах сильных мира сего, всегда приходя без приглашения. Сюда же попасть оказалось проще, чем во многие другие места.

Во дворце царило смятение, и стража покинула свои обычные посты. Рыскала в саду, между казарм и где-то наверху. А тут коридоры были либо пусты, либо заполнены случайными, испуганными людьми, и на седовласую женщину мало обращали внимания.

Она шла решительно, быстро, стараясь не бросаться в глаза. Поднималась лестницами, которые, казалось, давно забыла, но стоило ей вернуться, и память ожила.

Сейчас они были мрачны и темны, но перед ее взором – залиты лучами заходящего солнца, и здесь звучал смех.

Ее смех.

Сойка хотела добавить «рыба полосатая», но затормозила, увидев Мильвио. Он шагал в сопровождении какого-то человека, и Лавиани не успела отпрянуть за угол, однако глазастый треттинец заметил ее. Чуть нахмурился.

– Рыба полосатая! – теперь прошипела женщина.

Ее сжигала ярость, и сдерживать эмоции удавалось с большим трудом. Фламинго что-то сказал сопровождающему и, когда тот заколебался, резко добавил пару фраз, так что споров больше уже не возникло.

К Лавиани Войс подошел в одиночестве. Они несколько секунд изучали друг друга, и сойка поморщилась.