Дворец кипел и бурлил. Гвардейцы, облаченные в тяжелые латы, вооруженные до зубов, стояли на каждом перекрестке, факелы и свечи зажигались во всех коридорах и комнатах.

Теплый свет сейчас вызывал лишь тревогу. Никто не знал, в какой момент он сменится на ярко-синий.

Шерон с Мильвио находились в зале, где когда-то указывающая разговаривала с герцогом первый раз. Дверь в сад открыта, далеко за рекой пел одинокий соловей, синее зарево в порту ослабло, но не исчезло.

– Мы будем охранять его? – спросила указывающая.

– Это не твоя задача. И не думаю, что в охране есть смысл. Шаутты уже нанесли удар. Теперь Треттини осталась без поддержки Алагории.

– Мы что-нибудь придумаем.

В его глазах была грустная ирония.

– Никогда не знал магии, способной воссоздавать потерянный флот из головешек. Нет. Эта дорога утрачена. Нам придется идти в бой без союзников.

– А Кар? Мы не видели его все это время. Ты не думаешь, что появление шауттов связано с ним?

Мильвио покачал головой:

– Нынешняя Треттини его детище. Он не пустил бы в цветущий сад гниль.

– Даже ради нее?

Он понял, о ком говорит Шерон.

– Не знаю… – наконец признал Мильвио. Хотел сказать что-то еще, но вошедший слуга быстро произнес:

– Сиор. Его светлость желает видеть вас. Только вас.

Шерон протянула ему игральные кости:

– Возьми. Они будут не лишними. – Положила тяжелые кубики ему на ладонь. – Защищайте его.

Когда он ушел, Шерон осталась одна. Она ощущала, как усталость после боя все сильнее давит на плечи. Опустилась в кресло, в котором раньше сидел герцог, вытянула ноги и пропустила момент, когда появилась Моника.