– Выбивай цепь!

Ферни и еще один матрос деревянным колотушками в восемь отчаянных ударов вынесли клинья, удерживающие цепь, которая гремящей змеей, напоследок «вильнув» чуть рыжим хвостом, ушла на дно.

Остальные члены команды, кто уже был на палубе, а не в трюме, ставили Большого господина, Малых детей и Повелителя штиля – все имевшиеся паруса. Гутер, шлепая босыми ногами, перескочив через сложенные у борта бухты тросов, кинулся к штурвалу.

Еще несколько кораблей с командами занимались тем же самым, что и они – пытались увести свои суда как можно дальше от пожара. Тот разрастался на глазах.

Корабли, связанные между собой, стоявшие плотно и кучно, вспыхивали с такой скоростью, словно они были из соломы, облитой подземным маслом. Каждую секунду вспыхивало, и пламя поднималось до неба, разогнав ночь.

А через мгновения огонь стал ярко-синим, холодным, мертвым.

– Шестеро спасите! – охнул Гутер, проворачивая штурвал.

Ветер был очень слабый, едва заметный, и паруса висели тряпками, но помог пожар. Он породил пронесшийся над водой горячий вихрь, и «Дары ветров» рванулся вперед, словно норовистая лошадка. Ненадолго, но достаточно для того, чтобы начать движение в сторону от подступающего пожара.

Рядом шла соланская орта, а сзади едва полз, безнадежно отставая, тяжелый аринийский кодрас. Они вместе с «Дарами» пытались вырваться из огненного колодца.

Огонь шел стеной, поджигая все, до чего мог дотянуться. С юга и севера. Вспыхивали пирс за пирсом, затем занялся алебастровый маяк, и синие злые языки выстреливали из его окон, поднимаясь все выше.

Весь флот, на который треттинцы возлагали надежды, пылал. Кажется, само море горело зловещим пламенем той стороны. Жар внезапно дохнул столь близко, что капитан взвыл. Одежда тлела, кожу щипало, и от волос потянуло паленым. Они разминулись со смертью лишь на ярд. Стена сомкнулась за кормой, жадно пожрав неповоротливый аринийский кодрас. Краткий вопль погибшей команды взлетел и оборвался. Гутер, несмотря на боль в руках, штурвал не выпустил, держа нос корабля от берега.

Он стоял так еще с десяток минут, пока свежий, не пахнущий гарью ветер не понес «Дары ветров» в открытое море. Его резвый «дельфин» набирал уверенный ход, и Гутер окликнул Ферни, передав управление. Лицо у помощника было ярко-розовым, на лбу вздулись волдыри, а в глазах стыла растерянность. Дагеварец полагал, что выглядит ничуть не лучше.

Хотелось достать из трюма бочонок рома и напиться. Но он понимал, что сейчас важнее найти банку с мутской мазью и начать лечение всех, кто пострадал.

Прежде чем спуститься в трюм, Гутер бросил последний взгляд за корму. На синюю полосу жуткого берега, на странные паукообразные тени, мечущиеся среди пожара, и на Риону, в которую пришли шаутты.