— Да. Потому что с ума сходила без тебя. Это случилось, когда мы оба были в старших классах. Прошел год, второй… а я все не могла вернуться в реальный мир, думая о тебе. А Егор был рядом. Он был нежен, и я как будто бы перенесла на него все то, что любила в тебе.

— И вас застукали?

Алина не смогла ответить, потому что утонула в слезах. Даниил хотел найти в себе силы, чтобы утешить ее, но не смог.

— Вас кто-то заметил?

— Да. Один придурок из вечерней школы. Тогда я уже сказала Егору, что мы не можем это продолжать, но он, наверное, думал, что нужно проявить силу. Показать, что он — мужчина. Он прижал меня к стене и полез под юбку. Зажал мне рот рукой. А потом долго целовал. И все это — под школьной лестницей. Он как будто бы обезумел на время.

— И по школе поползли слухи?

Кивнув, Алина склонила голову и обхватила ее руками.

— Это я во всем виновата.

— Нет, — твердо сказал Даниил. — Ты не виновата.

Он обнял ее, и в долгом молчании они просидели минут двадцать. Может, больше. Время двигалось странным образом, будто по трубам вода — вверх, вбок, вниз. Оно отсчитывалось каплями, разбивавшимися о грязный умывальник.

Ту ночь Даниил провел не дома. Дмитрий Тищенко не стал расспрашивать его о том, что случилось. Старик предложил гостю место на диване в комнате отдыха, сам же отправился на широкое кресло рядом с книжным шкафом и искусственным фикусом.

— Я все равно плохо сплю по ночам, — объяснил он. — Так хоть телевизор погляжу, что ли. Надо же свои обязанности сторожевые выполнять.

Даниил засыпал мучительно, ведь его посещали видения где-то на границе между сном и явью. Бурный секс с Алиной перемежался с истеричными криками Ольги, и наоборот, и каждый раз, открывая глаза, в ужасе хватая воздух ртом, он испытывал чувство стыда перед Тищенко, будто старик мог видеть его глазами и его разумом. Но тот упорно смотрел на экран телевизора и будто бы даже не обращал на Даниила никакого внимания.