Теперь это моя задача, и, чтобы выполнить ее, мне нужна бабушка. Я была бы счастлива никогда больше ее не видеть, но у нее есть информация, которая мне нужна. К тому же что она может мне сделать? Она стреляла в спину, замахивалась лопатой, пока я не видела. Что ж. Посмотрим, далеко ли ты сумеешь зайти, глядя мне в глаза.

Я спускаюсь на первый этаж. Я больше не таюсь. Вперед через холл, через порог кухни. Над плитой горит свет, в духовке греется запеканка. На столе недопитый стакан апельсинового сока. И ссутулившаяся фигура на стуле. Бабушка.

Я знала, что она здесь. И все-таки замираю как вкопанная.

Она выпрямляется, и желтый свет скользит по ее лицу.

– Марго, – говорит она низким, скрипучим голосом. – Вот уж не думала, что увижу тебя снова.

Я готова рассмеяться. Вместо этого я медленно прислоняюсь к дверному косяку. От запаха запеканки урчит в животе.

– Жизнь полна сюрпризов.

Секунду мы молча смотрим друг на друга – единственные Нильсены, выдержавшие эту бурю. Единственные, кому хватило сил.

– Голова болит? – вдруг спрашивает она, кивая на мой висок.

– Конечно, болит. – Я слишком устала, чтобы что-то предпринимать, и просто стою в дверях, чувствуя, как волосы пропитываются свежей кровью. – Ты ударила меня лопатой.

Бабушка фыркает.

– Видно, слабовато.

Она хотела меня убить. Так же, как убила Миллеров. Мне не верится, что эта женщина могла такое устроить. Как и я, она все еще в вечернем платье, заляпанном кровью. Сидит на кухне. Пьет апельсиновый сок.

Она набирает в грудь воздух, как будто собирается что-то сказать, но, передумав, только пожимает плечами.

– Нет, скажи, – говорю я. – Что?

– Ничего.

– Скажи.

– Я просто удивлена, что ты пришла, – говорит она. – На твоем месте, если бы я выжила, я бы постаралась сбежать.

У меня было много странных разговоров, но этот бьет все рекорды.

– У меня оставались дела. – Мне надоело довольствоваться жалкими крупицами информации. Я хочу знать все.