Двадцать семь

У Миллеров горит свет. До них ближе, чем до Фэрхейве- на, но в сумерках я могу различить только очертания дома, только яркие квадратики окон. Я почти бегу, но каждый шаг босых ног дается с болью.

Мне не следовало ее оставлять. Я отправилась поговорить с мамой, но не нашла ее, и я бросила Тесс одну, наедине с родителями и Верой. Второй раз я этой ошибки не совершу. Я заберу ее, и мы пойдем к Коннорсу. Будем сидеть в участке, пока не рассветет, расскажем обо всем людям, с которыми должны были поговорить с самого начала, а потом, если все сложится, уедем отсюда к чертям.

Я взлетаю на крыльцо, давлю на звонок, стучу и стучу, зову Тесс и ее родителей. Мне плевать, если я застала их в разгар ссоры. Но в окнах продолжает гореть свет, за дверью никакого движения, и сквозь матовое стекло ничего не разглядеть.

Бабушка приехала от Миллеров. Я видела, как ее пикап свернул к Фэрхейвену отсюда. Если она уже успела побывать здесь со своим списком «недоработок»…

Я собираюсь с духом и осторожно касаюсь дверной ручки. Она поворачивается. Дверь отворяется. Странно не слышать суетливого приветствия миссис Миллер. Странно вообще заходить в дом без Тесс. Слишком тихо, слишком спокойно. Прошу, пусть ничего не случилось. Пусть я не опоздала.

– Здравствуйте, – говорю я. – Простите, что без разрешения. Дверь была открыта, и…

Никто не отчитывает меня. Никто не выбегает в холл. А в следующую минуту я понимаю почему. Кровь на белом полу, кровь на белых стенах, кровь на белых цветах в белой вазе на белом журнальном столике.

От груди по всему телу разливается оцепенение.

Первой я нахожу миссис Миллер. Она лежит на пороге кухни на животе. На ее элегантном платье дыра от выстрела, правая туфля валяется в стороне, левая слетела с ноги наполовину. Одна рука вытянута вперед, к лежащему на полу телефону.

Бабушка стоит на кухне в Фэрхейвене и как одержимая намывает руки. Темные пятна на платье. Ружье в кузове пикапа. Тогда все уже случилось. Я уехала с приема к маме, а бабушка поехала сюда. Я позволила этому случиться.

– Тесс? – зову я. Пожалуйста, отзовись. Ну пожалуйста.

Тишина. Густая, ватная тишина, через которую приходится продираться с усилием. Мимо миссис Миллер, мимо ее пустого взгляда. Через малую гостиную и дальше по коридору, по следам на паркетном полу. По следам бабушкиных ног, измазанных в крови миссис Миллер.

Я была здесь, когда впервые оказалась в доме Миллеров и искала отца Тесс. Тут ничего не изменилось, и в то же время изменилось все. Зачем бабушка так поступила? Этого можно было избежать. Во всем этом не было нужды.

Я не должна была сюда приезжать. Ни в Фален, ни в Фэрхейвен. Надо было развернуться, как только Тесс меня увидела. Или остаться в пожаре и умереть там, рядом с моим собственным телом.

След ведет мимо ванной, где в раковине свалены в кучу окровавленные белые полотенца. Должно быть, бабушка приводила себя в порядок, прежде чем вернуться.

Еще дальше, у кабинета мистера Миллера, я останавливаюсь. Считаю пары следов, ведущие в кабинет и назад. Там что-то есть.

Думаю, я знаю что.