Зеваки разинули рты, заслышав, что слуга столь непочтительно обращается к знаменитому лорду Рэдклиффу, и граф впервые за весь день искренне улыбнулся.
– Могу я надеяться, – вежливо поинтересовался он, – что ты вскоре научишься правильно ко мне обращаться? Приятель, мы уже не на континенте.
– Мне ли не знать, – мрачно ответствовал Лоуренс. – Там было намного веселее. Даже в Девоншире намного веселее. А здесь мы только и делаем, что катаемся от дома к дому.
– Сочувствую, – повинился Рэдклифф. – Дай мне знать, если я могу хоть как-то скрасить твое пребывание здесь.
Его слова были шуткой лишь отчасти. Он прекрасно понимал, что по сравнению с опасностями их жизни в Европе и свободой Рэдклифф-холла роль Лоуренса в Лондоне – сопровождать хозяина в поездках по городу, чтобы не дать застояться лошадям, – представлялась груму куда менее увлекательной.
– Вы могли бы взять меня с собой в «Таттерсоллc»[10], – немедленно предложил Лоуренс с далекой от раскаяния ухмылкой.
– Как только представится возможность, – согласился Рэдклифф с легкой иронией.
Лоуренс был парнем смышленым, и Рэдклифф догадывался, что его чрезмерно дружеская поддержка в равной степени как естественна, так и просчитана. Будучи давно приятелями, они без труда читали мысли друг друга. Близкое знакомство порождает знание, а знание, как говаривал Веллингтон, дает силу.
– Между прочим, – задумчиво продолжил Рэдклифф после недолгого молчания, – могу предложить задание, которое тебя развлечет.
– И какое же? – подозрительно осведомился Лоуренс.
– Насколько хорошо ты знаешь Дорсетшир, мой мальчик?
11
Этим неожиданно теплым весенним вечером Воксхолл-Гарденс в бархатистом свете луны казался пришедшим из потустороннего мира. Выгрузившись из лодки, на которой переплыли реку, компания двинулась по тропинкам между высокими деревьями. Мерцающие фонарики освещали путь. Китти во все глаза наблюдала за певцами, жонглерами, разнообразными представлениями. Светящиеся в полутьме фонарики придавали действу романтическое очарование. Китти словно очутилась в волшебном саду из тех сказок, которые мама рассказывала перед сном, в саду, где нельзя сходить с тропинки, ибо за ее пределами подстерегают опасности.
Поглядывая на плывущих впереди леди Рэдклифф и тетю Дороти, Китти поняла, что беспокоиться за наставницу не стоило. Как всегда, столкнувшись с испытанием, миссис Кендалл оказалась на высоте.
– Я не поддерживаю твою авантюру, Китти, считаю ее неразумной и даже безрассудной, – сурово заявила тетя Дороти прошлым вечером. – Боюсь, она обернется против тебя, но, конечно, помогу.
Они немного поспорили из-за наряда. Тетя Дороти, рассерженная навязанной ей ролью нелюдимой вдовы, облачилась в платье, пусть и сшитое из темно-серого крепа, однако столь открытое на груди, что его ни при каких обстоятельствах нельзя было назвать скромным.
– Поверь, дорогая, в таком наряде у меня намного больше надежд подружиться с твоей леди Рэдклифф, – сказала тетушка. – Я слышала, она любит прифрантиться.
Ее единственной уступкой сомнениям подопечной стали черные перчатки, хотя Китти ничего не могла с собой поделать – наряд по-прежнему казался ей слишком откровенным для вдовы, какими бы ни были ее перчатки.
На месте выяснилось, что тетя Дороти отлично разбирается в запросах публики. Леди Рэдклифф явно испытала облегчение, обнаружив, что миссис Кендалл – элегантная дама, а не аскетичная, всех осуждающая вдова. Да и сама графиня, одетая по последней моде, блистала таким же глубоким декольте, как и миссис Кендалл. Тетя Дороти, придерживаясь описания, которое дала ей Китти, честно сообщила всем присутствующим, что она любила покойного мужа и до сих пор глубоко переживает утрату (и так далее, и тому подобное). Однако довольно быстро она соскользнула с этой темы, плавно перейдя на новейшие великосветские on dits (то есть сплетни) – предмет, значительно более приятный для ушей леди Рэдклифф. Слухи, полученные от Салли, знакомой, похоже, со всеми горничными в Лондоне, оказались достаточно свежими, чтобы леди Рэдклифф вскоре подпала под обаяние новой подруги.
Рэдклифф, по-видимому, тоже как следует подготовился к битве. Он пригласил своего друга капитана Хинсли, каковому джентльмену определенно предназначалась роль дуэньи – довольно скоро Китти обнаружила, что он всюду следует за ней по пятам. Цель была очевидна – воспрепятствовать романтическому тет-а-тет под луной между Китти и мистером де Лейси. Дальновидная тактика, учитывая, что Китти твердо вознамерилась до конца вечера побеседовать с мистером де Лейси наедине. Этот фарс с Рэдклиффом слишком затянулся, пришло время вынудить Арчи на предложение руки и сердца. Вот только бы избавиться от надоедливого тюремщика.