Милош хлопнул себя по коленям.

– Вставать пора. Уже рассвет, – он решительно поднялся и принялся будить девушек. – Переберёмся на тот берег и нужно для начала найти одежду для Дары.

Лесная ведьма покосилась на него, вскинув брови.

– Ты выглядишь слишком по-ратиславски. Страже в Совине это не понравится.

Дара сердито фыркнула:

– Могу поспорить, что они мне тоже. Так к чему прихорашиваться?

Каменные стены Совина были видны издалека. В Златоборске Даре показалось невероятным, что монастыри и храмы строили из камня, но на левом берегу Модры стоял целый каменный город. Казалось, что огромную скалу раскрошили, пробили в ней улицы и двери, окна и бойницы.

По спине пробежали мурашки, идти стало трудно. Огромная серая махина рдзенской столицы надвигалась на них, грозя раздавить.

– Город весь из камня, – вырвалось у неё.

Веся хихикнула:

– Я тоже так удивилась, когда впервые увидела, – голосок её журчал как река. – Но теперь привыкла, даже и представить не могу, зачем наши города из дерева строят. Избы же стареют. Рано или поздно, а всё равно новый сруб приходится ставить, да ещё все щели законопатить, ошкурить. А тут построил – и живи хоть тысячу лет, ничего ему не будет. И огонь не страшен. Ох, никто в такое у нас в деревне не поверит.

– Идём, деревня, – Милош посмотрел на Дару заносчиво, но с такими искрами в глазах, что та ехидно улыбнулась в ответ.

Ежи по обыкновению своему молчал. Дара не смогла припомнить, чтобы он часто говорил в присутствии Милоша, будто язык у него отнимался.

Она поправила шерстяной платок на голове, спрятала грязные волосы и пошла вперёд. Ей было непривычно в чужой одежде. Милош обменял один из её перстней на лохмотья какой-то кметки. Продешевил он немыслимо: одежда была худая и едва защищала от холода, но вышита была рдзенскими обережными знаками, а в пути выбирать не приходилось.

С каждым шагом Даре становилось беспокойнее. Не сразу она сообразила, что вокруг не видно было ни одного духа. Пусть зимой многие из них уходили в спячку, но должен же был повстречаться хоть кто-нибудь по дороге. Дара заволновалась и заглянула в мешок, чтобы убедиться, что с домовым всё было в порядке. Тот сверкнул на неё золотыми глазами из темноты и заворочался, устраиваясь поудобнее. В мешке он сделался совсем крохотным, смог бы уместиться на ладони и в то же время посерел, будто вся сила покинула его, когда огонь пожрал родной дом.

Дара подняла голову и поняла, что сильно отстала от своих спутников. Нагоняя их, она услышала голос Милоша:

– Серьёзно, тебе нравится этот муравейник? Да там же не протолкнёшься и грязь одна.

– Ну да, грязновато и слишком людно. Зато столько всего интересного продают, – воодушевлённо сказала Веся. – У нас в Мирной даже в ярмарочный день таких вещиц не бывало. И чтобы и лицедеи, и танцоры, и скоморохи. Красота! А ещё я видела шкатулки из Лойтурии, которые сами песенки играют. И самоцветные камни с Благословенных островов. Все так и блестят-переливаются. Не наглядеться. У нас девки в Заречье отродясь таких не носили. У дочки старосты красненькие камешки были, она всё хвасталась, что это яхонты. А теперь-то я на настоящие красные яхонты поглядела и могу сказать, что у Ивки обычные стекляшки.

Милош мягко рассмеялся:

– А тебе что понравилось? Наверное, сапфиры?