Было темно, из угла доносился громкий храп. В тесной хате у каждой стены стояло по лавке, и на каждой кто-то лежал, Даре отвели место на сундуке, и она спала, поджав ноги, отчего теперь с трудом их разогнула.
– Баня растоплена, пойдём туда, – позвала сестра.
Тихо они прокрались на улицу. Веся накинула Даре на плечи старый полушубок, пропахший пылью и сыростью.
Солнце ещё не поднялось, небо закрыли тучи, и с северо-запада дул промозглый ветер. Веся нырнула на тропку, ведущую в огород, и Дара поспешила за ней. Вдали от хаты стояла покосившаяся старая банька. Из чёрной трубы шёл тонкий дым, а сквозь щели рассохшейся двери светил огонёк.
Они с сестрой зашли в тёплый предбанник. Вдоль стен стояли лавки, а посреди шаткий стол, и на нём горела светлица с двумя лучинами. Потолок в бане был низкий, с него свисали сохнущие полотенца. Всё было такое старое и ветхое, что Даре сделалось противно. На родной мельнице мачеха никогда бы не позволила так запустить хозяйство, никогда не допустила бы, чтобы всё вокруг пропахло тленом.
Дара прошла вперёд, макушку задел веник сухих трав. Ломкие листья запутались во взъерошенных волосах, и Дара принялась выпутывать их, бросая прямо на пол.
– Я сначала испугалась ночью в бане одна оставаться, – сказала Веся. – Из-за анчуток. А потом подумала, чего бояться? У меня жених чародей.
Сестра улыбнулась, но Дара не смогла ответить тем же.
– Он тебя замуж позвать успел?
– Пока нет.
Веся пожала плечами и поставила миску на стол, расплела свою длинную косу. Медовые волосы рассыпались по плечам. Дара кинула мешок в угол, прислушалась. Вокруг не было ни души. Сестра торопливо разделась.
– Я скорей в парилку, – сказала она. – Тебя потом полечим, да? Сначала грязь смоем.
Она сложила рубаху на лавку и наконец посмотрела на Дару.
– Раздевайся, помыться же надо. Мне Чернава такой настой для волос хороший дала…
Вдруг Веся запнулась, потянулась к взлохмаченным волосам Дары.
– Жалко твои косы. Что с ними случилось?
– Что с твоим лицом?
Веся поёжилась под её взглядом.
– Это случайно вышло…
– Что именно?