– Я очень благодарна, – протягиваю медленно. – Тебе пора, уже одиннадцатый час, да и я завтра работаю.

Для меня на этом «серьезный» разговор окончен.

Встаю. Шаг. Его неуловимый рывок. Мое потрясение, когда падаем на пол, не сумев сохранить равновесие. Дима на мгновение придавливает меня своим весом, но тут же приподнимается на локтях, тихо посмеиваясь.

– Ты нормальный? Что ты делаешь?!

Вместо ответа трется своим носом о кончик моего, этой легкой нежностью заставляя замереть.

– Я так скучал…

Так и хочется съязвить в ответ, что именно поэтому целую неделю пренебрегал моим существованием, но вовремя прикусываю язык. Вот бы еще подавить нарастающую волну радости…

– Нет. Как мне быть нормальным? – теперь ласки удостоилась моя щека, на которой рисуют вензеля. – Я уже давно по тебе с ума схожу.

– Не думаю, что к этому отклонению имею какое-либо отношение…

Дима застывает. Миллиметр за миллиметром приподнимает голову и ловит мои глаза, заставляя утопать в этой невозможной лазури… Там в глубине пляшут бесенята.

– А ты, оказывается, умеешь быть змеюкой…

Задыхаюсь от возмущения и…волнующей близости его тела.

– Слезь с меня. И уходи! Немедленно!

Мой визг от прикосновения широкой ладони к бедру тонет в поцелуе. И первые же «аккорды» воскрешают каждую мельчайшую деталь ночи недельной давности. Я с горечью для себя все эти дни признавала тягу людей к тактильным излияниям, потому что интим с человеком, которого ты любишь, это наивысшая форма проявления чувств. Слова словами, но, когда кончики его пальцев оставляют на тебе горящие дорожки, оживляя, воскрешая и обновляя твою сущность, ты воспринимаешь посыл совершенно иначе. Твоё мироощущение претерпевает метаморфозы, и пространство видится через призму чувственности, наслаждения, какой-то слишком прекрасной вечности. Её так легко принять… И так сложно возвращаться в грешный мир, признавая свою же падкость…

– Дима, остановись… Пожалуйста…

Приятная твердость его губ скользит по подбородку и дальше… Такое впечатление, что они вдыхают в меня свежесть, возрождают, реанимируют женское начало, на котором я давно поставила крест. Постепенно теряю связь с реальностью, и эта мысль меня очень пугает…

– Дима! – упираюсь ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, но тщетно.

Как он это сделал?! В следующую секунду одной своей лапищей завел обе мои руки над головой и вынудил взглянуть себе в глаза.

Вкрадчивый зомбирующий голос гипнотизировал силой откровения:

– Ну, какая ты любовница, малыш? – щекочет дыханием у самого рта. – Ты – любимая женщина…