Мне не впервой любить безответно. Но впервые это происходит на сверхосознанном уровне – я знаю его недостатки и достоинства, владею собой и признаю неправильность проведенной с ним ночи.

Моя слабость оставила трепет и горечь послевкусия. Новые грани чувств. Я еще долго буду вариться в них. И никогда не найду оправданий. Их попросту нет. Есть вековые клише. И я им соответствую, разочаровавшись в себе.

– Аль, ты чего задумалась? Говорю, чай пить пойдем? Гузель уже заканчивает костюм. Только что написала.

Я выплываю из транса и киваю.

– Пойду звать детей.

Не люблю кричать на весь двор, хотя подавляющий процент мам так и поступает, свесившись с балконов и надрывая связки. Естественно, проказницы просят еще пару минут, чтобы доиграть, и я не противлюсь. Лето же, пусть наслаждаются. В наступивших сумерках, возвращаясь к скамье, не сразу замечаю знакомый седан. Когда Гарик, хлопнув дверью, вырастает передо мной с перекошенным от злости лицом, вздрагиваю. Но попытка отстраниться не увенчалась успехом, он уже пленил мое запястье, цедя сквозь зубы:

– Пойдем, поговорим без лишних криков. Или хочешь устроить сцену перед своей дочуркой?

Холодею от ужаса. Не верю. Не верю в благие намерения и порядочность этого человека. Но он прав – и детей пугать не хочу.

– Не глупи, – тошнотворно ухмыляется, видя, что я заглядываю ему за плечо, тщетно пытаясь воззвать к помощи Лены, уткнувшейся в телефон. – Я и так потерял с тобой достаточно времени, не стоит подливать масла в огонь. Сядь в машину.

– Тебе понадобилось три недели, чтобы обрести смелость? – интересуюсь спокойно, чтобы вывести его на эмоции и потянуть время.

– Смелость? – одаривает оскалом. – Ты себя кем возомнила? С каких пор перед подстилками нужна смелость?

– Сомнительное заявление, – стараюсь вырвать руку, но хватка только твердеет.

– Я должен был уехать прямо на утро. А вернулся сегодня. Если бы ты не была такой дурой, мы бы тогда отлично провели ночь, и не возникло бы никаких проблем. Пошли.

Ведет за собой, но я пробую отстраниться и оглядываюсь на подругу.

– Ты же хотел поговорить, зачем затаскивать меня внутрь?..

– Ты реально дура?! После всего, что натворила, надеешься от меня вот так просто отделаться?

Я проживаю неописуемое изумление.

– Натворила? Я?! Ты меня обманул! Хотел воспользоваться! И мне выдвигаешь претензии? Ты в своем уме, Аванесов?! – шиплю, вцепившись в дверцу, чтобы у него не получилось усадить в машину. – Да еще и сюда приехал, не думая о последствиях! Тебе же будет только хуже…

– Заткни свой грязный ротик, Масенька, – обманчиво ласково, приблизив ко мне лицо почти вплотную, – найдем ему другое применение, или же заберем с собой твою Мию?.. Может, пусть тоже приучается к семейному ремеслу с детства?

Если речь заходит о самом бесценном…о крохе, ради которой я стала сильной, на любую опасность я готова рычать разъяренной тигрицей.