Ну что за верх неприличия?..
— Спасибо, — забираю у него из рук протянутую мне сумку, — я сегодня очень рассеянная, простите.
— Все хорошо, Элла Евгеньевна. Мне…
Мама вклинивается и некультурно перебивает:
— А вы, простите, кто, молодой человек?
Я сейчас сгорю со стыда. Ей какая разница, кто пришел ко мне. Я не маленький ребенок, которого нужно контролировать.
— Руководитель Эллы.
Игнат воспринимает нетактичность мамы воспитанно. Они протягивают друг другу руки, и он явно хочет ей понравиться. Во-первых, целует тыльную сторону ее ладони, чем вгоняет маму в краску. Она впервые за двадцать шесть лет искренне кокетливо улыбается и прячет взгляд. Во-вторых, Игнат ей льстит:
— А вы?.. Сестра Эллы?
Мама совсем не тянет на мою сестру. Она не выглядит молодо, но появившийся на щеках румянец становится ярче, а темные глаза зажигаются.
— Нет, что вы, — даже голос у этой женщины поменялся, стал тоньше. Надо же. — Я мама.
Пока Игнат Артурович забалтывает мою мать, я в срочном порядке отправляюсь в зал и, собрав все тесты, прячу их теперь в надежном месте. А по возвращении в прихожую не обнаруживаю там никого. Оказывается, мама уговорила моего босса остаться на чай… Боже мой, Боже мой, надеюсь, она не решит рассказать ему, какая у нее непутевая
Глава 19
— Ирина Сергеевна, даже не верится, что это реальная история! — Аскаров слащаво восхищается рассказом мамы, как она познакомилась с папой.
Понятное дело, он преувеличивает свой интерес и восторг, но мама даже не замечает, как открыто фальшивит мой босс. Неужели она перестала разбираться в людях? Или действительно очарована молодым красивым мужчиной? Наверное, она уже представляет нас вместе, и как будет хвастаться подружкам на работе, что ее дочка снова отхватила хорошего, привлекательного, богатого, неженатого…
— Да, ты представляешь, именно так все и было, — с энтузиазмом восклицает мама, подливая своему собеседнику еще чая.
Игнат Артурович все-таки мне начальник. Не могу же я намекать, что ему пора домой. Не под столом же его ногой пинать! Это моя квартира. Почему я должна терпеть в ней других людей, даже и не посторонних? Не понимаю, зачем Аскарову вообще это нужно. Он же несомненно желает произвести впечатление на мою мать.
— Какие вкусные оладушки! Я такие только у мамы пробовал, — хвалит, постанывая от удовольствия Игнат. — Как я скучаю по ней и по ее стряпне! У вас получается вот прям так же, как у нее, Ирина Сергеевна!
Я, глядя на то, как он закатывает глаза, могу думать только о том, что мы переспали. Ладно, я же беременна. Значит, простительно.
— Правда? — счастливым голосом отвечает ему