Игнат Артурович, я точно не ошибаюсь, смотрит на меня с надеждой, отчаянием. Так плохо мне давно не было. Я киваю.

— Да, у нее сохранились же мои контакты.

Еще один его глубокий вдох.

— То есть, вы сами приняли решение ехать к ней поздно вечером?

— Да.

— Почему не посоветовались с Лилией Николаевной или со мной? В конце концов, почему вы не передали задание тем, кто должен был брать интервью?! Вы не журналист, Элла.

Вспоминаю пятничные жалобы главреда на сотрудников.

— Никто не мог, Игнат Артурович, — прочищаю горло. — Все были заняты.

Я не собираюсь подставлять Лилю Николаевну, хоть и она поступила со мной именно так. Ядовитая улыбка на губах Тани с каждым моим словом становится шире. Окей. Пусть сама разбирается с собственной токсичностью. Не могу я сказать, что произошло на самом деле. Тогда раскроется, что я не была в поместье Евы Васильевны, что ответственна за все была Марго. И непонятно тогда, чем это кончится для нее. Марго мне помогла, я не посмею повесить на нее эту проблему.

Молчание за длинным столом для переговоров затягивается. Я ощущаю, что это конец. Кожей чувствую испытующий, испепеляющий взгляд Аскарова. Он будто дает мне время передумать, сказать правду. Он будто бы однозначно уверен в том, что я вру. Хотя, возможно, мне просто кажется.

— Хорошо, — прерывает босс долгую паузу, продолжив шагать по своему кабинету. — Спасибо, Лилия Николаевна, Татьяна Игоревна, — кивает им головой. — Можете быть свободны.

Таня хмурится, вставая из-за стола, но замирает и ухмыляется, услышав следующие слова Аскарова:

— Вас, Элла Евгеньевна, задержу еще ненадолго. Напишете заявление по собственному желанию и, — в его голосе я ясно улавливаю бессилие, досаду, — и… я вас… отпущу. 

Тамерлан

Игнат, несомненно, любит коллекционировать бары с «говорящими» названиями, содержащими пошлый подтекст, типа: «Полуночный жеребец», «Грязный койот», «В гостях у сладкой Мэри»... На этот раз он притащил меня в паб с выразительным наименованием «М.Ж.М». Наверняка это какая-нибудь аббревиатура, однако я не удерживаюсь и с многозначительно приподнятой бровью пялюсь на друга.

— Твоя физиономия красноречивее любых слов, Суп-Юсуп, — комментирует Игнат с ухмылкой, ставя свою припаркованную у бордюра тачку на сигнализацию. — Но как ни кривись, я знаю, что ты оценил сюр.

Оценил. И приуныл, задумавшись о внезапном побеге Скарлетт после жаркой ночи в лофте. Не предупредив ни одного из нас, улизнула, и на сообщения в чате до сих пор не отвечает.

Скарлетт... Я догадываюсь, кто ты.

Боюсь признать очевидность некоторых сходств и столкнуться с тем, что мы с другом трахали мою бывшую жену. Или я на полном серьезе тронулся умом, потому что в каждой третьей незнакомке нахожу что-то от Эллы. Удобнее верить во второе, ведь мысль о том, что мой хороший друг занимался сексом с моей любимой женщиной вгонит меня в абсолютную эмоциональную вакханалию. А в эту бездну безумия скатываться нельзя, иначе обратно не выберусь. Одной ногой я уже там; балансирую у пропасти на честном слове не вмешиваться в ее жизнь.

Но хочется. Сорваться на звонок посреди ночи, услышать ее сонный голос. Смертельно голоден до ее объятий и поцелуев. Настолько хреново без Эллы, что опустился до пускания розовых соплей от тоски и повелся на авантюру Аскарова.