Я ободрял его, поддерживал как мог, утешал, давал всячески понять, что он единственный человек в этом мире, рядом с кем я чувствую себя уютно, ну, не считая, конечно, проституток, и, в конце концов, превратился в его ближайшего друга.
Мне нужно было время, чтобы завершить запланированное, не ошибиться в расчетах.
Наконец-то, когда все было готово, я позвонил ему и голосом полным тревоги, словно и в самом деле был чем-то очень озабочен, попросил о встрече в небольшом баре около его же офиса. Мы сели за дальний столик и когда он, весьма обеспокоенный, дрожащим голосом спросил о причинах этой встречи, «не требующей отлагательств», я преспокойно скинул ему на голову припасенную для этого случая «бомбу».
Я сказал, что мне очень и очень жаль, но мои друзья и компаньоны в Боготе потребовали, чтобы мы больше не встречались, ибо он был человеком «засвеченным Департаментом по Борьбе с Наркотиками».
После этих слов он побледнел как бумага и стакан начал дрожать в его руке.
Затем я добавил, что через наших информаторов в «Департаменте» мы узнали о неком Руди Сантана, задержанном в Испании с тридцатью килограммами кокаина, и этот Руди Сантана сознался, что его шефом и организатором всего бизнеса был Карлос Алехандро Криадо Навас и выдал такие данные, как способ доставки товара в страну и количество привезенного товара за последние годы.
И он обосрался! Вот, клянусь! Самым неподдельным образом нагадил себе в штаны.
Почувствовав сильнейший спазм, тут же метнулся в сортир и, когда вернулся оттуда, вонял самым жутким образом и постарел еще лет на десять.
Ну, я претворился сильно озабоченным и признался ему, словно он об этом и не догадывался, что и сам принимал активное участие в торговле наркотиками, но в больших количествах, и, будучи связан с людьми «очень серьезными», не мог позволить, чтобы через «небольшого дилера» полиция вышла на наш след и пошла бы еще дальше.
Наверное, больше из-за моего выражения лица, чем из-за самих слов, прозвучавших несколько фальшиво, он решил, что его неминуемый арест, это всего лишь вопрос нескольких часов.
– И, на всякий случай, покидаю страну этой ночью, – добавил я. – И мой совет тебе – не медли и исчезни также, иначе… иной возможности у тебя может не быть более…
Вы когда-нибудь видели как большой воздушный шар начинает сдуваться, уменьшается в размере прямо на глазах, сморщивается до размера использованного презерватива, вот такой вид в тот день имел Криадо Навас.
Весь его мир, чудесный мир, полный роскоши, денег, женщин, кокаина, шампанского, могущества и безграничного презрения к тем, кто не был «лучшим из лучших», в его сознании превратился в мрачную тюремную камеру, заселенную убийцами и наркоманами, готовыми насиловать его сутками напролет. И можешь поверить мне, что если бы у него было достаточно смелости, то он, не задумываясь, покончил с собой.
А я наслаждался всем этим спектаклем.
Чистая правда.
А зачем мне нужно лицемерить перед тобой? Если и был в моей жизни день, который можно считать удачным и хорошим во всех отношениях, ну, за исключением тех, что я провёл в Картахене со своей мулаткой, так это – когда я как каток проехался через Карлоса Алехандро Криадо Навас, размазав его словно собачье дерьмо по тротуару.
И если я когда-то и вел себя как садист, так тоже в тот самый день.
Совершенный мусор! Клянусь тебе: абсолютный, никчемный мусор не способный отвечать за свои преступления.
Руди Сантана, педик «с побережья» и тот ямаец, встретили свою смерть с определенным мужеством. Все они понимали, что те, кто ведут подобную игру, всегда рискуют и перед самым концом признали, что их переиграли и переиграли справедливо, но тот красивый мальчик, кому жизнь все время с необыкновенной легкостью преподносила на подносе то одно, то другое, почему-то решил, что принадлежит к тем, кто всегда выигрывает.
Но такого не бывает. Не бывает, чтобы кто-то всегда выигрывал, и ты это знаешь.