Возможно, собравшаяся аудитория не знала детских стихов или напрочь забыла имя советской поэтессы, ибо в ответ из-за стола справа я услышал:

— Мудозвон в пальто!

Дабы не снижать впечатления, пришлось "наградить" шутника — тем более что публика отреагировала дружным смехом.

— Встретимся на кладбище, — пообещал я награжденному, и объявил иллюзиониста, представив его как древнего нетопыря, восставшего из могилы на забаву публики.

Все-таки, большинство взрослых — те же дети. Правда, отягощенные низменными инстинктами. Вспомнился мой опыт Деда Мороза в детском саду.

В следующие полчаса зрители пожирали глазами танцовщицу, активно виляющую задом, и укротительницу питона. Полусонная змея откровенно халтурила. Дрессировщица, покинув площадку, высказала питомцу:

— В корягу обожрался, опух и оборзел.

Начались танцы. Музыканты объявили медленную композицию:

— Для вас звучит песня, которую поет Хулио Иглесиас, что в переводе означает "что же ты, Иглесиас"…

Бандиты за столиком завизжали как невоспитанные ручные обезьяны. Ко мне подбежал испуганный Валера:

— Даже не знаю, как тебе сказать…

— Тогда помолчи, — посоветовал я.

— Тебя хочет сестра хозяина.

— В смысле, потанцевать? — уточняю.

— В смысле, переспать. Хочет трахнуть Дракулу.

— Она что: дура?

— Умоляю: пригласи ее на танец, объясни, что ты женат и у тебя не стоит.

В ту же минуту меня тронула за плечо высокая женщина в блестящем зеленом платье. Длинные черные локоны свисали с ее головы как перепутавшиеся веревки, большие глаза горели как светофор.

— Граф, позвольте слиться с вами в танце, — прокуренным голосом проговорила она. — Я Элеонора.

С этими словами она вцепилась в мою руку чуть выше локтя, и буквально выволокла меня в центр танцпола. Валера опустил взгляд и беспомощно развел руками: дескать, извини…