С поднебесья донесся глухой рокот. Сергей прислушался, пытаясь определить тип самолета, но звук растаял бесследно.

В дверь постучали.

— Войдите, — равнодушно произнес Сергей, но тут же и привстал: у порога стояла Вера, нервно покручивая белую пуговицу на пальто. На разрумянившемся лице блуждала растерянная улыбка.

— Проходи, пожалуйста…

Что привело ее к нему? Раньше она никогда не переступала порог его холостяцкой квартиры. После того памятного случая поломки шасси Сергей вообще стал избегать Веру. Ведь она оказалась права, не допуская его к полету, он же уговорил ее и так жестоко подвел…

— Шла мимо, вижу окно открыто, — сказала Вера, как бы оправдываясь. — Работаешь? — Она кивнула на стол.

— Да. Хочу узнать, почему он погиб.

Вера сжала ладонями виски и вдруг в каком-то порыве подбежала к нему и стала целовать его щеки, нос, глаза, губы…

— Сережа, я так боюсь за тебя…

Сергей глядел на нее и не узнавал. Вера стала какой-то другой. Прежде спокойная и уверенная, сейчас она была нервной, возбужденной. Она даже чуточку подурнела лицом, и возле рта обозначились мелкие морщинки. Но именно такой она и казалась ему намного ближе и понятней.

— Не бойся — я везучий.

— Да, везучий, а как шасси поломал…

Сергей погладил ее по волосам.

— Ты прости меня.

— За что?

— За тот день. Мне не надо было лететь тогда. Я виноват перед тобой.

— Перестань! Это я виновата. Перед своей совестью. Если в твоей работе не может быть компромиссов, то в моей тем более!

На краю стола — стопка книг. Вера взяла одну наугад. Из нее выпала фотография. Она подняла снимок, взглянула мельком, но спросить не решилась. И только во взгляде читался немой вопрос: «Она?»

— Она, — сказал Сергей.

— Красивая. — Вера помолчала. — Ты любишь ее?