Потом возле Кирсанова собрались и другие: Бродов, Ступин, Ильчук.

— Хорошо, — сказал Бродов.

— Что хорошего? — обиделся Сергей.

— Понимаешь, там уже все собрались и грешат на шассистов. Дескать, цилиндры подкосов не выдерживают расчетной нагрузки. Вспомнили, что недавно на завод из строевой части по этому поводу пришла рекламация. А ты своим заявлением поможешь восстановить истину. А может, ты не превышал скорости?

— В том-то и дело, что превысил.

— Положение щепетильное, — поддакнул Ступин.

— Хлопот не оберешься, — согласился и Гранин. — Но ведь ты парень костистый, выдюжишь! — И с ободряющим сочувствием хлопнул Сергея по спине.

Когда Кирсанов открыл дверь и вошел, все присутствующие умолкли и с любопытством уставились на испытателя.

— Садитесь, Сергей Дмитриевич, — тоном, не предвещающим ничего доброго, предложил Коваленко. — Рассказывайте, что у вас приключилось?

Кирсанов остался стоять, только оперся рукой о стол, как бы ища поддержки.

— Разворотило цилиндры подкосов шас…

— Знаем! — перебил Коваленко. — Скажите, отчего так произошло?

— Я выпустил шасси на большой скорости.

— На какой?

— Примерно семьсот пятьдесят километров в час.

— М-м… — Коваленко как-то виновато и вместе с тем неприязненно покосился на главного инженера.

Тот что-то записал у себя в блокноте и взял шляпу.

— Товарищ Кирсанов, у вас к работе матчасти претензии имеются? — спросил он, поднимаясь.

— Нет.

— Тогда мне все ясно. За откровенность спасибо. А то мы уже хотели комиссию собирать! — Инженер с благодарностью кивнул Кирсанову бритой головой и вышел.