Гранин не настаивал на отмене полета, зато Вера оказалась непреклонной.

— Ты плохо спал? — тревожно заглянув ему в глаза, спросила она.

— Я абсолютно здоров. А как твое самочувствие? — пытался Сергей шуткой отвести ее подозрения.

Но она даже не улыбнулась. Взяла его руку, нащупала пульс и включила секундомер.

— Пульс повышенный. Лететь нельзя.

Сергей опешил. Изумленными глазами он смотрел на Веру, будто впервые увидел ее. И не мог вымолвить ни слова. Отстранить от полетов? Его? Только раз в жизни медицина отстранила его от полетов — в тот день, когда ушла Маргарита. Но тогда и было за что. А сегодня — прекрасное настроение, бодрый дух… Да придумывает все эта доктор Вера. Просто боится за него, поэтому и не пускает в полет.

— Ты что, шутишь? — тихо спросил он Веру.

Она упрямо опустила голову:

— Иди, Сережа, отдыхай. Вид у тебя очень утомленный.

— Мне — отдыхать? Да я горы могу свернуть!

Он подскочил к ней, приподнял вместе с креслом и закружил по кабинету.

— Пусти, пусти! — отбивалась она, строго сдвигая брови, а глаза под этими бровями искрились задорным смехом.

Сергей опустил ее:

— Ну, убедилась, что я здоров? Пойми ты меня…

Вера виновато прикусила губу и сказала тихо и умоляюще:

— Но и ты пойми меня, я ведь не хочу тебе плохого…

— У меня всего один полет. Один!

— Не могу. Все равно не могу.

И тогда его осенило.

— Ты права, — сказал он, — я не спал всю ночь. Но я ведь думал о тебе…