Искал Проклятого и Ветер. К этому демону у него были личные счеты, которые он намеревался свести во что бы то ни стало. Эстар хоть и предупреждал теневого короля, что демоны бессмертны, однако у Сина было для Асура кое-что поинтересней смерти. И это "кое-что" уже было выкопано очень глубоко. Так глубоко, что Ватариону вечности не хватит, чтобы вновь обрести свободу и увидеть свет солнца. Пусть только на глаза попадется.
К тому же, очень удобно, что у Ветра под рукой был послушный источник крови истинно верующего, которой тот молча делился и смотрел, как Син создает оружие, сети и цепи, для радушного приема Проклятого. Ничего другого Нейтерану не оставалось, ведь Син был единственным, кто ныне стоял между ним и скорой смертью. Можно сколько угодно долго разглагольствовать о благородстве и предпочтительности самоубийства перед жалким существованием, но все эти слова меркнут перед желанием жить, свойственным всем, кто еще не доведен до точки крайнего отчаяния.
Ватарион же будто чувствовал, что над его головой нависла угроза, и в эти дни затаился, не бесчинствуя по чем зря. Благодаря некромантии и тем самым паукам, демон знал, что теневой король начал на него настоящую охоту. Асур даже попытался разок напасть на Ветра "из-за угла", но к его непомерному удивлению колдовство не подействовало на мужчину, поэтому принцу пришлось отступить и ждать более удобного случая, строя новые планы.
Во дворце же тем временем непомерно удивлялся и Теруан, обнаружив однажды утром пропажу имперского перстня с красным алмазом. Но оставался еще камень в короне, и правитель счел за благо тихо подменить перстень на рубиновый и не предавать огласке событие, чтобы не пошатнуть свою репутацию, которая и без того была далека от идеальной ныне.
А дело в том, что некто начал распускать по столице слухи, будто император ни на что не годен, а то и вовсе вредит империи своим бездумным правлением. Остроты слухам добавлял тот факт, что почти никто из дворян не рвался пресекать эти сплетни. Это ли не доказательство того, что каждое слово правдиво? Если уж лорды Его Величества молча отходят в сторону, когда дует ветер непочтительности, то что говорить о безродных?
Тут-то и вспомнил император покойную леди Хелиру, одно существование которой пресекало все недобрые отзывы о правлении Теруана. Сколь сильно народ боялся Черную герцогиню, столь сильно же ее и уважали. И если она служила такому правителю, значит - он того стоит. Точнее - стоил. Герцогини-то больше нет. И сидя в своем кабинете среди вороха доносов о разрастающихся слухах, порочащих честь императора, Теруан вдруг подумал: а может, зря он Хелиру убить приказал?
Неспокойно в эти времена было и в Артаханском ханстве. Советник падишаха Мефтахир Аслам-бей получил дары Черной герцогини и пришел в гнев от того, что его планы рухнули. Он не только не смог получить нужные ему острова, но эти послы еще и во дворец к королю сунуться додумались! Потеряли и острова, и головы.
Будучи министром иностранных дел, Мефтахир не мог самовольно развязать войну, а доложить падишаху, что его послы оказались ни на что не годны, не позволила гордость. По той же причине советник был вынужден отпустить послов Хелиры живыми, скрипя зубами приняв дар из воза бочек меда. Разумеется, то, что скрывал мед, он тоже видел.
Хелира оказалась права в своих прогнозах. Мефтахир удовлетворился головами послов, которые подвели его, и уничтожать их семьи не планировал. На этом бы история с неудавшейся делегацией и завершилась, однако у судьбы были свои планы, куда более запутанные, чем человеческие.
Вскоре советник узнал, что семья покойного младшего посла имеет связи с пустынными кочевниками и поставляет им продовольствие. Кочевники эти были неугодными падишаху, но совладать с ними среди бескрайних песков было крайне сложно и затратно, поэтому падишах издал указ о запрете торговли с ними, дабы они там в своей пустыне и передохли без еды. Отличный стратегический ход, который одобрили все министры, включая советника, который был автором этой идеи.
А теперь выясняется такое. Разумеется, закрыть глаза на это советник не мог и с затаенным удовлетворением отправил отряд янычар на запад. Им предстояло пересечь Белую пустыню, добраться до западных областей и истребить весь клан, повинный в измене.
В начале второго месяца весны воины советника покинули столицу и отправились в поход на запад.
В Сихейме тем временем тоже не все было спокойно.
Вначале в Адертан вернулась вторая часть слуг и солдат Хелиры, сообщив наместнику Кергалу, что госпожа оставила при себе лишь три десятка стражи, а остальным велела уходить из столицы. Узнав эту весть, Теяра пришла в еще большее волнение, переживая за безопасность младшей сестры. Надежда в ней горела ярким пламенем, заставляя все время проводить в главной башне замка, вглядываясь в белеющую полосу дороги, теряющуюся среди восточных лесов. Она не переставала молиться, чтобы показался кортеж, от которого за версту бы разило величием и тщеславием.
Который возвестил бы о возвращении ее дорогой сестрицы.
Но вместо черной кареты, украшенной золоченым гербом Адертана, в крепость вернулись те три десятка стражи, и Хелиры среди них не было. Это был отряд Бина. В гостиной замка он держал слово перед Кергалом и Теярой, рассказывая, что госпожа отдала приказ им уходить из столицы, но сама не вернулась. В тот день она исчезла.
Не успел Бин закончить свой отчет перед этими людьми, как в замок въехала кавалькада всадников. Этих гостей никто не ждал, но узнали сразу. Генерал Тайлан вошел в главный зал мрачнее зимней тучи, и его встретили Кергал, Тея и Бин. Тогда-то они и узнали, что эрцгерцогиню Адертанскую объявили преступницей и казнили по обвинению в колдовстве, а Тайлана назначили новым эрцгерцогом.
Горе подкосило здоровье молодой герцогини Феранийской, отчего девушка слегла со скорбным недугом. Она отказывалась от воды и еды, ни с кем не разговаривала, а в один день просто потеряла сознание. Разумеется, Елена быстро привела ее в чувство, а после прослушивания пульса огорошила вестью о том, что леди беременна. Бедный Арий не знал радоваться ему или плакать, но эта весть не тронула сердце его горюющей жены. Теяра продолжала отказываться от пищи и не хотела ни с кем разговаривать. Похоже, девушка твердо решила отправиться на тот свет за своей сестрой.