Серафине оставалось только слушаться и выполнять все указания Вайсы.

— Продолжай грести, — требовал тот. — Хорошо! — Потом сказал: — Сейчас я тебя отпущу.

— Не надо, не отпускай! — заверещала она.

— Я отпускаю…

Как только Вайса отпустил руки, Серафина яростно забила руками и ногами, стараясь не опускать лицо, уверенная, что каждый глоток воздуха — последний. Но очень скоро она поняла, что держится на воде и тонуть пока не собирается. Она может плавать! Она плывет!

— Молодец! Получилось! — закричал Вайса.

Теперь, когда Серафина поняла, как это делается, она подумала, что плавать это примерно то же самое, что при падении приземляться на ноги, не ушибаясь. Для нее и таких, как она, это был условный рефлекс. Сама она ни за что не стала бы плавать, но теперь в случае необходимости ее тело совершит нужные движения почти автоматически.

Девочка, очень довольная, сделала круг по озерцу. Она совершенно точно умела плавать!

— Холод-то какой! — пожаловалась Серафина Вайсе, сама не зная, сердиться или смеяться.

— Продолжай грести и скоро привыкнешь, — ответил Вайса, плывя рядом.

Серафина проплыла в одну сторону, потом в другую, поворачивалась то влево, то вправо, ощущая, как вода гладит кожу. Ей казалось, что она медленно плывет сквозь сгустившийся, мягкий, но леденяще-холодный воздух.

Когда они наплавались, Вайса первым выбрался из озерца на каменистый берег и протянул руку Серафине.

Девочка ухватилась за нее, и Вайса вытянул ее на большой камень. Оттуда они вместе, рука об руку, вскарабкались наверх, в пещеру. Затем подбросили хворосту в огонь, взяли на руки теплых мохнатых львят и устроились у огня.

— Ты мог бы меня предупредить! — сказала Серафина.

— А ты согласилась бы прыгнуть, если бы я это сделал? — рассмеялся Вайса.

— Нет!

— Вот видишь, — довольно сказал он. — Плавание тебе еще пригодится во время путешествий, когда надо будет пересекать реки.

Было так приятно сидеть в тепле и чистоте, раскинув волосы по плечам, чувствуя себя сильной и крепкой. А она и не знала, что ледяная вода может освежать и оживлять.

Сидя у огня, Серафина и Вайса коротко рассказали друг другу о себе. Девочка понимала, что должна расспрашивать друга о бородаче, которого он назвал захватчиком, и о том, куда ушла мать, и еще много о чем. Но она так долго бежала и боролась, что хотела хоть ненадолго расслабиться и просто поверить в то, что все будет хорошо. Здесь, в пещере, казалось, что их всего двое в целом мире, а мир — хороший и добрый. Поэтому Серафина спрашивала Вайсу про его сестру и других членов семьи, а он был только рад поговорить о них.

А Вайса расспрашивал Серафину про Билтмор, про папашу, про ее детство. Она рассказала ему про Брэдена, а также о том, что случилось с Гидеаном, и как она, охваченная стыдом, убежала из поместья. С Вайсой было легко говорить, казалось, разговоры с ним залечивали раны, нанесенные в самое сердце.