Книги

Рыжая кошка

22
18
20
22
24
26
28
30

Пистолет снова повернулся к Дирингу, и я стиснул зубы.

— Не желаю тебя слушать, Герб. Ни единого слова!

Я медленно вздохнул и произнес, будто продолжая разговор:

— Никки, когда вы ели в последний раз?

На вопрос она не ответила, но ко мне повернулась. Показала пистолет.

— Вот что он использовал — отцовский пистолет. Этот ублюдок взял пистолет из моего ящика с бельем. — Николь снова повернулась к Дирингу, лицо ее потемнело. — Так что, ко всему прочему, ты еще и вор!

Она снова навела на мужа пистолет, худые пальцы на рукояти побелели. Сердце у меня колотилось, в груди все дрожало. Я глотнул воздуха.

— Никки, давайте я вам чего-нибудь принесу. Попить или поесть… — Я чуть попятился, и «смит-вессон» снова повернулся, следуя за мной, как глазок камеры.

— Стоять. — Николь прищурилась на меня, словно только что узнала. — Что вам было от него нужно? Откуда узнали о «Красном ястребе»?

Я глубоко вздохнул и постарался говорить спокойно:

— Холли упомянула о «Красном ястребе» в одной из видеозаписей, которые делала, когда навещала отца. Я хотел выяснить, что это такое и почему Холли не хотела его продавать. И я хотел спросить об этих визитах. Герберт говорил мне, что Холли никогда не приезжала, но, по-видимому, это не так.

— Это вас удивило — что он солгал вам? Это потрясло вас? Он всегда врет. — Диринг шевельнулся в кресле, снова тихо застонал. Лицо его исказилось от боли, и Николь навела на мужа пистолет.

— Николь, что такое «Красный ястреб»? — спросил я. Даже на мой слух, вопрос прозвучал отчаянно и слишком громко.

Безгубый рот Николь искривила злобная усмешка, из груди у нее вырвалось что-то похожее на смех. Она посмотрела на Диринга:

— Идиот. Ты думал, ему что-то известно! Разнюнился, прибежал ко мне с повинной, потому что он должен был приехать, а ты решил, будто он в курсе. А оказывается, он не знает ничего. Идиот, жалкий идиот.

Костяшки сжимающих рукоять пальцев снова побелели, и я откашлялся.

— Что такое «Красный ястреб»? — тихо повторил я.

Николь покачала головой, недовольно сморщила губы.

— Хижина. Даже не хижина, скорее, полуразвалившаяся лачуга. Одна комнатка, туалет на улице и осевшее крылечко, но Холли никак не могла забыть это место. — Николь снова повернулась к Дирингу: — И в этом-то и было дело, да, Герберт? — Отвращение звучало в ее голосе, отражалось на лице. Диринг притих.

— Так «Красный ястреб» — дом? — спросил я.