Он ткнул в мою сторону стаканом, снова пролив сок.
— Мне было нужно, чтобы ты сделал одну вещь… всего, блин, одну вещь… и погляди, что из этого вышло.
Я покачал головой:
— Ты несешь чушь.
— Да? Ну, так позволь, объясню: ты разрушил мне жизнь, Джонни. Мне надо было, чтобы ты помог решить одну-единственную проблему, а ты превратил ее в катастрофу… самую настоящую катастрофу. Господи Иисусе, ты еще больший неудачник и растяпа, чем мы все считали, — а это о чем-то да гово… — Он посмотрел мимо меня на вышедшую из ванной Клэр. Она завернулась в большое полотенце, мокрые волосы рассыпались по плечам.
— Я не вовремя? — спросила она.
Дэвид засмеялся и посмотрел на меня.
— Вот вам пожалуйста, вся моя гребаная жизнь! Я в тартарары лечу, а родной брат прохлаждается со своей минетчицей!
Я врезал ему. Не задумываясь. Без колебаний. Просто ударил по лицу, сбил с ног. Апельсиновый сок плеснул на стену кухни, стакан аккуратно разбился на три части у ног Дэвида.
Клэр посмотрела на меня, посмотрела на Дэвида, снова на меня.
На лице ничего не отражалось, взгляд был холодный и пустой.
— Господи Иисусе, — прошептала она. Покачала головой и ушла в спальню, закрыв за собой дверь. Черт.
Я опустился на колени возле Дэвида, он застонал, отталкивая мои руки. Что-то пробормотал, подтянул ноги и ухватился за стол. Я хотел помочь, но он отшатнулся.
— Отвали от меня, чертов псих, — пробормотал он, навалившись на стол. Одна сторона лица покраснела, угол губы был разбит.
— Давай я дам тебе лед.
Он отмахнулся:
— Пошел ты. Не приближайся ко мне, мать твою. — У него дрожал голос, в глазах стояли слезы. Черт.
— Сядь и приложи лед, а я дам тебе попить.
Дэвид снова махнул рукой. Рукав рубашки промок.
— Иди к черту, — пробормотал он и, пошатываясь, шагнул к двери.