— Сделал уже несколько звонков. Пока смог поговорить только с администратором «Лицея», и тот подтвердил главное: Вернер во вторник вечером заменял актера и пробыл в театре примерно с шести до одиннадцати. Он даже помнит, что Вернер потом уходил в большой компании.

— Ты ведь понимаешь: если копы устроят очную ставку, Вернер будет отрицать все. Особенно когда узнает, что у тебя нет свидетелей. Будет утверждать, что никогда ничего не говорил об избиении Холли. Или выдумает, будто это ты вырвал у него признание. Не удивлюсь, если Вернер сейчас избавляется от видеооборудования. А может, уже избавился.

— Второй вариант вероятнее. Он говорит, что выкинул все сразу же после того, как послал диск копам.

— Ты ему веришь?

— Не поверю, даже если он назовет черное черным. Однако оборудование на его месте выбросил бы всякий разумный человек.

Майк снова вздохнул:

— Жаль, что насчет свидетеля ты соврал.

Я кивнул.

— Я вытряс из Арруа все, что мог. Он помнит шум у Холли. Время так-сяк еще можно притянуть за уши, а вот в датах Арруа путается. И он клянется, что никого не видел.

Майк кивнул.

— Как ты узнал, что Вернер был у Холли именно в субботу?

— Догадался. По словам Стефани, в пятницу с Холли все было в порядке — никаких синяков, — а Койлу она позвонила в воскресенье утром и сказала не приезжать, ничего не объяснив. Думаю, Холли не хотела, чтобы Койл видел следы побоев. Ведь тогда бы он накинулся на Вернера и, возможно, снова оказался бы в тюрьме. Вот и получается суббота.

— Хорошая догадка, — заметил Майк.

— Ложка удачи в бочке дряни.

Майк снова замолчал, глядя в окно. Он стоял совершенно неподвижно, бледное лицо парило над городом, как призрак.

— Ты тоже это заметил, да?

Я сжал зубы.

— За последние двое суток два наших лучших кандидата сошли с дистанции, вот что я заметил, если ты об этом. Я также заметил, что других кандидатов у нас нет.

Майк обернулся.

— Что возвращает нас на исходную позицию — к Дэвиду и Стефани.