Друзья восприняли ее успех по-разному.

Кроткая Дорис отчего-то решила, что Мириэль сама отвлекла внимание князя на себя, принесла себя в жертву и навлекла на себя гнев миссис Сноуфилд, и все это — чтобы спасти ее, Дорис, от этого ужасного великана. Матери Дорис боялась до потери рассудка, и оттого подвиг Мириэль приобрел в ее глазах отсвет святости. Преисполненная благодарности, Дорис почти не расставалась с Мириэель и время от времени бросалась ей на шею и принималась ее целовать, бормоча:

— Спасибо, спасибо, спасибо! Ты — настоящая подруга!

Мириэль всегда смущали подобные изъявления чувств. Ведь на самом-то деле она вовсе не думала о Дорис, когда танцевала с князем на том незабвенном балу!

Марк, наоборот, был угрюм и печален. Сначала — насмехался над Мириэль и над «ее поклонником», язвительной улыбкой встречал каждую новую корзину с цветами… Мириэль почти что обиделась на него, когда Марк вдруг повел себя совершенно неожиданно для нее. Когда Мириэль несла к себе на чердак очередную корзину — в этот раз в перевитой лентами корзине были крохотные благоухающие гиацинты всех цветов радуги — Марк встретил ее на лестнице, схватил за руку, да так крепко, что Мириэль поморщилась от боли, и прошептал, заглядывая прямо в глаза ей своими удивительными, загадочными, опасно горящими зелеными глазами:

— Мириэль, о, Мириэль, что бы ты ответила мне, если бы я признался, что люблю тебя? Если бы я сказал, что полюбил тебя в то же самое мгновение, когда увидел?

Мириэль внимательно посмотрела на него, пытаясь понять, не шутит ли он над ней. Она слишком серьезно относилась к самому этому слову — «любовь» — и Марк никогда не казался ей влюбленным, он был другом, он никогда… Но — вдруг?! Вдруг — не шутит?! Вдруг — влюблен?! Эта мысль была сама по себе приятна. Потому что льстила тому сокровенному женскому тщеславию, которого не лишены даже лучшие из русалок — ровно как и лучшие из земных женщин… Впрочем, теперь-то Мириэль стала вполне «земной». Но, вместе с тем, Мириэль не хотелось огорчать Марка. И уж подавно — терять такого хорошего друга!

— Я бы подумала, что ты шутишь, — робко пролепетала она в ответ.

— Так ты все-таки решилась выйти за этого князя, да? Ну, конечно… Как же иначе, — нахмурился Марк. — Он же князь и так богат!

— Я не решилась. Я не знаю… Не знаю! — сокрушенно вздохнула Мириэль.

— Так ты его не любишь? — с надеждой спросил Марк.

— Я… Я не знаю.

— Если бы любила, ты бы знала! — обрадовался Марк. — Мириэль, милая, а если бы вдруг оказалось, что я — не простой буфетчик?! Что я на самом деле — богат?! Что я здесь — инкогнито?!

— А что такое — «инкогнито»? — испугалась Мириэль.

— Ну… Под видом другого человека. Если бы ты узнала, что на самом деле я богат, и только притворяюсь буфетчиком? Ты бы вышла за меня замуж?

— Марк, дорогой, — заговорила было Мириэль, пытаясь придумать какие-нибудь ласковые и утешительные слова…

Но Марк не дал ей договорить:

— Тихо! Ни слова! Не отвечай пока мне… Но и ему не давай согласия! Он ослепляет тебя роскошью, а я… Но скоро я завладею сокровищами, которые Сноуфилдам снятся только в их самых золотых снах! Я знаю тайну… Подожди, Мириэль, подожди немного, очень скоро я буду свободен от этой гнусной личины буфетчика, и я смогу уделять тебе внимание, и присылать цветы еще красивее, и тогда ты сможешь понять наверняка, кто из нас двоих милее твоему сердцу: я или этот дикарь!

Выпустив ее руку, Марк побежал вниз по лестнице.

Мириэль посмотрела ему вслед и снова вздохнула. Князь вовсе не ослеплял ее роскошью! Роскошь тут была ни при чем, и цветы тоже… Хотя ей нравились цветы, особенно — ароматные, ведь в океане цветы не имеют запаха… А князь знал ее тайну, и помог ей превратиться, и помнил, как она ценит благоухающую и звенящую красоту этого мира… Жаль, что птичку пришлось отослать назад! Нет, Марк не прав. Князь Никита ослепил ее вовсе не роскошью, а своим благородством. И он вовсе не был дикарем! То, что он живет в такой ужасно холодной стране, где так много диких зверей, еще не делает его дикарем. Князь Никита — лучший из людей, которых ей случилось встретить на земле! То, что он спас ее на балу и то, что он помог ее окончательному превращению… Сердце Мириэль переполняла благодарность. Теперь она уже не станет морской пеной — даже если Арчи не полюбит ее! Впрочем, теперь не так уж важно, полюбит ли ее Арчи…