— Но он не любит вас…

— И пусть не любит! Пусть потом не любит, но на минутку полюбит и поцелует, и колдовство свершится, и я останусь на земле! — в голосе Мириэль звучали едва сдерживаемые слезы.

Она закусила губу, чтобы не расплакаться, и все-таки две крупные слезы выкатились из ее глаз и повисли на щеках. Князь Белозерцев достал платок и осторожно промокнул ее слезы. А потом спросил:

— Значит, дело не только в Арчи Сноуфилде, а еще и в нашем мире, который нравится вам больше, чем родной океан?

— Да, ведь в вашем мире столько всего интересного происходит, причем само собой, а у нас века тянутся, тянутся, и ничто не меняется, нам приходится самим изобретать себе приключения, вроде охоты на акул, но и это так скучно! — лепетала Мириэль. — Ах, если бы вы только знали, князь… Я с радостью променяла бы самую длинную русалочью жизнь на самую короткую человеческую!

— Но, может быть, вам следует все объяснить мистеру Сноуфилду и попросить поцеловать вас, просто для того, чтобы вы могли остаться на земле? Уверен — он не откажет! Всякий мужчина мечтал бы поцеловать такую прелестную девушку, как вы, Мириэль!

Мириэль печально покачала головкой.

— Волшебной силой обладает только поцелуй влюбленного принца.

— Просто принца? Не обязательно Арчи Сноуфилда?

— Я решила, что Арчи Сноуфилд — мой принц…

— Вы решили… А что там говорится в заклинании?

— В заклинании говорится, что поцелуй влюбленного принца закрепит действие колдовского напитка и сделает русалочку земной девушкой.

— Так значит… Значит…

Князь Белозерцев приблизился к Мириэль и взял ее личико в свои ладони. В его взгляде было столько любования ею — и столько любви! — что Мириэль смутилась и опустила ресницы… Но отстраняться не стала. Напряженная, как струна, она ждала… Ждала чуда.

— Мириэль, я — князь, то есть — принц по рождению, и я люблю вас, люблю русалку! — тихо, проникновенно сказал князь Белозерцев. — Значит, мой поцелуй обладает колдовской силой! И я с радостью дарю его вам… Дарю вам жизнь на земле… Будьте счастливы, Мириэль! Даже если вы никогда не полюбите меня — все равно, я буду жить мыслями о вас и воспоминанием об этом счастливом мгновении!

Горячие губы князя коснулись губ Мириэль… Это было — словно второй раз глотнуть ведьминого зелья! — словно солнце взорвалось в ее груди, обожгло ее, и Мириэль без чувств повисла на руках князя.

Когда она пришла в себя, солнце уже наполовину поднялось над морем, и океан был полон розового пламени. Мириэль полулежала на мраморной скамье. Князя рядом не было… Зато был Эли. Он стоял перед ней в ночной рубашке и так сурово, обличающе смотрел, что Мириэль смутилась и испугалась. Она приподнялась — и снова с испуганным стоном упала на скамью. Голова все еще кружилась… Она так странно чувствовала себя — словно солнечный луч все еще оставался в ней, внутри ее сердца, и согревал все ее кровь, все ее тело.

— Я все слышал и видел, — заявил Эли.

— Но что… Что со мной было?

— Он тебя поцеловал. И ты упала. Он долго смотрел на тебя… А потом перекрестил — но как-то странно, не так, как мы крестимся — поцеловал еще раз и ушел.