— Сноуфилды и Уорнеры долго знакомы не были — пока не разорились. И тогда старшие сыновья из обоих семей вынуждены были завербоваться в армию, и там они познакомились, подружились, не раз спасали жизнь друг другу, и… В общем, это были наши дедушки. Отвоевавшись, они женились на сестрах друг друга, и завели каждый свое дело. Уорнер — кожевенное, а Сноуфилд — ткацкое. Только у них на фабриках производилась не такая красивая ткань, какую везут из Европы, а совсем грубая… Но именно на нее-то и был всегда спрос! Это только Арчи задумал расширять производство… Наши дедушки так дружили, что мечтали даже поженить своих детей. Ну, если у одного будет дочь, а у другого — сын. Но получилось так, что у обоих наших дедушек рождались только сыновья. У моего дедушки — мой папа и дядя Джейсон. У дедушки Сноуфилда — один только мистер Сноуфилд — отец Арчи, Дорис и Эли. Так что с мечтой о том, чтобы еще раз породниться, пришлось повременить… Ну, а когда родились мы с Арчи, в один год, с разницей всего в месяц… Я, между прочим, старше Арчи на целый месяц! Так вот: дедушки возликовали и обручили нас. Вот такая печальная история. Если бы они повременили пару лет, подождали бы, пока Дорис и Томми появятся… Так нет! Они обручили нас. Составили соответственные бумаги — что-то там нам с Арчи достанется по совместному завещанию дедушек Сноуфилда и Уорнера в день нашей свадьбы. И после этого они сразу же умерли! Можешь себе такое вообразить?! Умерли почти одновременно! Сначала — мои бабушка с дедушкой, потом — бабушка Сноуфилд, а потом — дедушка Сноуфилд.

Рэйчел немного помолчала, а потом, склонившись к самому уху Мириэль, прошептала:

— Я тебе расскажу то, о чем в доме Сноуфилдов только перешептываются. Обсуждать это не принято. Дело в том, что дедушка Арчибальда, старый мистер Сноуфилд, был такой странный человек… Не доверял банкам, хранил все деньги в своем сейфе. Все думали, что он очень, ОЧЕНЬ богат. Он просто должен, обязан был оставить огромное состояние! Он очень любил драгоценные камни и изделия из золота, он все время говорил, что бумажные деньги и ценные бумаги всегда могут обесцениться, а золото и камни — вечны! А когда он умер, в сейфе нашли не так уж и много… Но Арчи этого хватило на то, чтобы поддерживать дело и даже развивать. Вот уж чего у Арчи не отнять — так это того, что в делах он очень ловок. Гораздо более ловок, чем мистер Сноуфилд, его отец.

— Арчи вообще замечательный! — потупившись, прошептала Мириэль.

Рэйчел недоуменно хмыкнула:

— Ты так говоришь, потому что его не знаешь… Он не замечательный. Просто в нем есть эта самая коммерческая жилка. В дедушке Сноуфилде она тоже была. Но при всем при этом, скажу тебе одну вещь: дедушка Сноуфилд очень странно умер. Он тосковал после смерти бабушки Сноуфилд и моего дедушки, своего друга, и уехал в какой-то монастырь неподалеку от Чарлстона — говорил, будто хочет «подлечить нервы в спокойной обстановке», и все удивились, он ведь никогда не был религиозен! И вдруг — вместо того, чтобы «подлечить нервы», он просто умер там! То есть, не просто умер, а странно умер: не оповестил близких о своей болезни и поручил монахам похоронить его ДО приезда родственников! Представляешь? Тут явно есть какая-то тайна! А я обожаю тайны!

— Может, это и есть та самая страшная тайна… Тайна, о которой говорили Дорис и Марк! — задумчиво пробормотала Мириэль.

— Дорис? А что тебе говорила Дорис? Что эта дурочка знает о тайнах? — фыркнула Рэйчел. — А кто такой Марк?

— Буфетчик, — нехотя ответила Мириэль.

— Он молодой? Красивый? Он влюблен в тебя? — оживилась Рэйчел.

— Молодой, но не влюблен… И вообще — это неинтересно! Лучше ты расскажи.

— А о чем я говорила? Ах, да! Главное — это то, что они нас с Арчи обручили сразу после нашего рождения… А мы тогда были еще маленькие и не осознавали размеров нашей трагедии. Во мне течет кровь разбойницы и пирата! И при всем при этом я должна стать женой этого скучного квакера?!! — Рэйчел задохнулась от возмущения.

Мириэль посмотрела на нее с неприязнью.

Мириэль не так уж много знала о разбойниках и пиратах, но все равно — они не вызывали у нее восхищения. А Арчи — вызывал!

Но Рэйчел не заметила ее неудовольствия. Когда Рэйчел увлекалась рассказом, она не замечала вообще ничего!

— Так я, собственно, хотела про Арчи рассказать. Знаешь, Арчи и Дорис — они такие скучные… Ты можешь себе представить, они всегда, всегда и во всем слушались родителей! Нам с Томми — это мой младший брат — их всегда в пример ставили. И я их просто ненавидела из-за этого. Арчибальд… В детстве мы все время делали друг другу всякие гадости. Несколько раз даже подрались. Драки всегда начинала я — ведь уже тогда Арчи был такой благородный джентльмен! Но во время боя все благородство куда-то улетучивалось и побеждал всегда он… Мы знали, что придется пожениться, и заранее мстили друг другу. Теперь уже об этом смешно вспоминать! Как будто что-то можно было изменить, подливая друг другу клей в обувь или подбрасывая жаб и ужей в постель! Но дальше было еще хуже… — Рэйчел вздохнула и страдальчески возвела глаза к небу:

— Когда мы отправились в поездку по Европе, мне хотелось побывать во всех музеях, во всех старинных замках с приведениями, во всех знаменитых дворцах, и в Версале, и в Тауэре… А Арчибальд вместо этого ездил по ткацким фабрикам! Можешь себе вообразить? Он потратил поездку в Европу на то, чтобы расширить свои познания в области семейного бизнеса!

Рэйчел произнесла эти слова с таким искренним осуждением… Если бы Мириэль только-только вышла из океана и не имела бы вовсе никакого представления о земной жизни, то она подумала бы, что «семейный бизнес» — это что-то преступное или по меньшей мере неприличное.

— А Дорис? Она в детстве была просто ужасна! Всегда такая чистенькая, аккуратненькая, в белых передничках, с косичками! — с презрением сказала Рэйчел, и тут же добавила с гордой улыбкой:

— А я — я была настоящим сорванцом! Все время чумазая, с разбитыми коленками… Я любила есть ежевику прямо с куста. Возвращалась потом с черными губами, с пятнами на платье, вся растрепанная, исцарапанная… Но довольная! Это ведь так здорово, когда до чего-то вкусного надо добираться сквозь тернии! А эта дурочка Дорис… Как-то Сноуфилды приехали к нам в гости, и мама мне поручила развлекать Дорис, сводить ее в теплицу — эта теплица была маминой гордостью… Ну, я повела. Так что ты думаешь, о чем спросила у меня эта дурочка? Она спросила, растет ли в теплице клубника со сливками! И это — в шесть лет! Клубника без сливок для нее не существовала! Странно даже, что она не думала, будто клубника со сливками растет прямо из фарфоровых тарелок…