Его предупреждали — он не внял предупреждениям. Наказание за побег его не вразумило. Он не только нарушил запрет и уплыл слишком далеко от гротов, он еще и поднялся на поверхность, вступил в контакт с людьми, вмешался в людские дела, спасал их во время крушения, вместо того, чтобы спуститься вниз и предупредить свой народ о катастрофе, о том, что на головы им вот-вот обрушится металлическая громада! Это было больше, чем обыкновенное непослушание. Совет старейшин — в него входили наиболее умудренные, долгоживущие, зеленобородые морские мужи — расценил все поступки Рилиана в совокупности как измену по отношению к своему народу. Рилиан был приговорен к вечному изгнанию…
Его хотели лишить даже принадлежавших ему шестерых дельфинов, но это оказалось просто невозможно: дельфины любили своего неразумного хозяина и пожелали последовать за ним. Дельфины — существа разумные, и для русалок они стоят уровнем выше, чем для человека, скажем, даже самые умные и верные животные — такие, как лошади и собаки. Русалки, собственно, считают дельфинов существами промежуточными между другими морскими тварями и собой, а в некоторых старинных морских сказаниях дельфины даже приравниваются к морскому народу. У дельфинов есть свой язык, который русалки понимают очень хорошо. У дельфинов есть свои законы жизни. И сосуществование русалок и дельфинов — это не владение первых вторыми, как у человека и домашних животных — нет, это нечто иное… Это именно сосуществование. Жизнь вместе, служение друг другу, окрашенное дружбой. Нельзя заставить дружить насильно. И нельзя насильно разлучить друзей. Нет, можно, конечно, но только не в море! Не по отношению к дельфинам. Дельфины — свободны. Их нельзя заточить. А тот, кто причинит зло дельфину, должен быть приговорен к смерти… Так гласит закон. Но никто никогда не причинял дельфинам зла. Русалки без дельфинов не выживут. Или, наверняка, жизнь их станет много труднее. И потому суровый приговор никогда не приводился в исполнение — потому что подобного гнусного и глупого преступления на дне морском не совершалось никогда! Нельзя заточить дельфина… Нельзя насильно разлучить друзей. Шесть дельфинов Рилиана приняли решение последовать за ним в вечное изгнание. И те, кто осуждал Рилиана больше других — те, кто так или иначе пострадал при падении «Королевы Кристины» — очень сожалели об этом решении дельфинов. С дельфинами изгнанник будет вовсе не так одинок, как хотелось бы его судьям. Рилиан мужественно принял приговор. Попрощался с матерью. С ней одной, потому что отец и братья не пожелали прощаться с тем, кто опозорил их род изменой. Еще Рилиан попрощался с Араритой. Но это он сделал уже тайно — он понимал, что Арарите не захочется, чтобы все вокруг знали о ее дружбе с изгнанником и о ее роли в истории с «Королевой Кристиной». К тому же, если держать их дружбу в тайне, можно будет безбоязненно встречаться с Араритой и в будущем — за ней не будут следить, и она сможет приплывать к назначенному месту… Рилиану очень хотелось встречаться с ней хоть иногда. Мысль об изгнании не казалась ему такой невыносимой, когда он думал о том, что будет хоть изредка видеть Арариту!
Когда Мириэль проснулась, Рилиана уже не было. Арарита рассказала ей подробности о суде и обо всем прочем… Возмущению юной русалки не было пределов!
— Как они могли быть такими жестокими? За что они его так наказали? Я не верила, что они пойдут на это! Не верила! Он же спас людей! Он совершил благородный поступок!
— Для них это вовсе не благородный поступок, а настоящее преступление. Он вмешался в дела людей и рисковал при этом жизнями русалок. Он должен был спуститься вниз и предупредить о тонущем корабле, вместо того, чтобы плыть за рыбаками. И потом, он же нарушил запрет, поднявшись наверх…
— Но почему ты не выступила в его защиту? Почему ты не попыталась объяснить, оправдать его?
— Потому что тогда осудили бы и меня! Я сказала только, что мы с тобой были свидетелями катастрофы и очень испугались. Я поранилась и не могла спускаться вниз, ты не могла оставить меня… Но при этом мы ничего особого не видели и ни во что не вмешивались! Советую и тебе придерживаться той же линии, если придется об этом говорить… Но лучше не говорить. А то запутаешься во лжи или просто проболтаешься. И так ты во сне бормотала все время про «принца Арчи».
— Арарита, неужели ты не понимаешь, это же подло по отношению к Рилиану! ПОДЛО! — потрясала кулачками Мириэль.
— Понимаю. Но если бы мы рассказали все, как было, это ничуть не улучшило бы положение Рилиана — если бы можно было ухудшить, то наши слова еще и ухудшить могли… Это стало бы свидетельством не за него, а против! И вдобавок, нас с тобой тоже наказали бы. Обязательно. Запретили бы уплывать от гротов. А я хочу видеться с Рилианом… Ему ведь так одиноко! И потом, нам с тобой вообще может понадобиться свобода передвижения, — Арарита лукаво усмехнулась и подмигнула подруге.
— Да, действительно. Ты права, — смутилась Мириэль.
И добавила, чуть помолчав:
— Ты не знаешь случайно, где живет морская ведьма?
— Мысли о прекрасном принце Арчи не дают тебе покоя, да? Понимаю, вполне понимаю…
— Не смей смеяться! Ты и так спасла его вместо того… Вместо того, чтобы позволить мне его спасти! — рассердилась Мириэль.
— Надо было позволить бедненькому Арчи утонуть в ожидании, пока-то ты его заметишь… А ведь он совершенно не умеет плавать! — усмехнулась Арарита и добавила, чуть мягче:
— Ладно, не сердись, малышка! Я знаю, где живет морская ведьма. Но одну я тебя к ней не пущу.
— Почему это? — насторожилась Мириэль.
— Потому что я тоже неплохо знаю легенды. Я помню, чем дело кончилось у Ариэль… Боюсь, что у тебя еще хуже получится. Вернешься и без голоса, и без волос… И с прежним своим миленьким рыбьим хвостиком вместо человеческих ног! Колдовство не сработает или еще что-нибудь… Я уж тебя знаю. И прослежу, чтобы все прошло, как следует.
— А ты не боишься?
— Боюсь, — честно ответила Арарита. — Но уж очень мне интересно. Даже если нам за это будет грозить вечное изгнание…