Пещера ведьмы оказалась буквально погребенной под грудой золота — золотых слитков, золотых монет, золотых украшений — все самое ценное из сундуков и трюмов затонувших кораблей, все сокровища суетного земного народа! Любой человек, даже если бы не был стяжателем по природе своей, увидев это зрелище, не сможет забыть его до конца своих дней, потеряет покой и сон… Впрочем, это зрелище напоминало именно сон. Сон скряги — или кладоискателя. Уродливые фигурки индейских божков и священные цифровые диски племени майя соседствовали тут с атрибутами христианского обряда — с золотыми ковчегами, распятьями, дароносицами. Из толщи золотых монет тут и там торчали то острые зубья короны, то ажурный венец — а с них свисало изящное бриллиантовое колье, или браслет, созданный ювелиром для чьей-то прелестной ручки… Тяжелые чаши, украшенные грубо обработанными рубинами и изумрудами, были до краев полны перстнями, от скромных обручальных до тяжелых печаток, и — орденами, которыми земные владыки награждали подданных за всевозможные, по большей части сомнительные, деяния. Повсюду было разбросано оружие — мечи, шпаги, кинжалы — с золотыми, инкрустированными драгоценными камнями рукоятями.
— Она окружила свое жилище всем самым ценным, что только есть в океане и на земле… Зачем? Для красоты? Кораллы и морские анемоны действительно красивы, но я не вижу никакой красоты в этой груде металла! Зачем ей нужно золото? И как только ведьма не боится, что пещера обрушится под всей этой тяжестью! — удивилась Мириэль.
— Не знаю. Но мне это почему-то не нравится, — пролепетала Арарита, зябко кутаясь в волосы.
Возле входа в пещеру они немного помедлили, опасливо заглядывая в темноту и собираясь с духом. Переглянулись… В глазах у каждой читался немой вопрос: «А может, уплывем отсюда поскорее?» — еще немного, и они, возможно, рванулись бы назад, как испуганные рыбки…
Но из пещеры вдруг послышался голос. Дивный, чарующий голос, проникавший, казалось, до самой глубины русалочьей души:
— Не бойтесь, вплывайте. Я давно жду вас. Я знаю, зачем вы пришли…
Как зачарованные, повинуясь этому голосу, Мириэль и Арарита вплыли под своды пещеры.
Глава 6. В КОТОРОЙ МИРИЭЛЬ И АРАРИТА ПОСЕЩАЮТ МОРСКУЮ ВЕДЬМУ, ЧТО САМО ПО СЕБЕ ОЧЕНЬ СТРАШНО И ОЧЕНЬ ВАЖНО
Пещера была наполнена загадочным, мерцающим сиянием, напоминающим лунный свет, но гораздо более нежным. Русалочки так и не сумели определить источник света, но быстро поняли, что придавало ему эту лунную нежность. На стенах пещеры сидели раковины-жемчужницы, и между их полуоткрытыми створками видны были сияющие шарики жемчуга. На земле жемчуг так не сияет. И вообще — не смотрится так красиво. Вне родной раковины, вне моря, жемчуг тускнеет. Поэтому-то морская ведьма и украсила стены своей пещеры живыми жемчужницами. Чтобы жемчуг светился.
Троном ведьме тоже служила жемчужина. Огромная, неправильной формы, чуть желтоватая. На земле вряд ли даже вообразить можно жемчуг таких размеров! А уж представить себе моллюска, породившего эту жемчужину, — просто страшно!
Морская ведьма восседала на троне. На ней не было ни короны, ни украшений. Только ее волосы. Но таких красивых и пышных волос не было ни у одной другой русалки в океане. Хотя вообще-то морские девы гордятся своими волосами. Ни у кого не было и таких длинных волос! Это казалось просто невероятным: волосы морской ведьмы заполняли почти половину пещеры, все пространство — от пола до сводов. Возможно, именно от волос ведьмы исходило это серебристое сияние, отраженное тысячами жемчужин.
Морская ведьма с улыбкой смотрела на замерших перед ней русалочек. В ореоле своих невероятных волос она казалась такой маленькой, совсем маленькой и юной русалочкой. Ничего общего с тем чудовищем, которое нарисовала в своем воображении Мириэль, вспоминая ведьму из легенды об Ариэли! А главное — морская ведьма была прекрасна. Это была самая красивая русалка изо всех, каких когда-либо видели Мириэль и Арарита. Ее совершенство ослепляло. Хотелось смотреть на нее, смотреть, смотреть… Отдаться одному только любованию, позабыв обо всем остальном, позабыв даже самого себя! К ее красоте нельзя было привыкнуть. Она поражала вновь каждый миг, она была — как вспышка, длящаяся вечность. Ее нельзя было запомнить. Память удерживала не черты, не краски, а какое-то сплошное сияние. Но это была недобрая красота. Добрая красота озаряет все вокруг своим светом, рядом с ней все кажется милее, и сам себе представляешься тоже красивее и лучше. Красота морской ведьмы не озаряла, а затмевала все окружающее. По сравнению с ней нежнейшие морские анемоны казались грубыми, а самые яркие рыбки — тусклыми. Взглянув на морскую ведьму, Мириэль и Арарита не смели уже смотреть друг на друга. Каждая казалась себе отвратительной и неуклюжей.
— Налюбовались? — нарушила молчание морская ведьма. — Нет? Знаю, мною можно любоваться вечно, но так и не пресытиться этим зрелищем… Что ж, я старалась. Я ОЧЕНЬ старалась. Когда я впервые приплыла в эту пещеру, я была такой же невзрачной и глупой, как и любая из вас. Да еще и меньше ростом. А теперь я — прекрасна и могущественна. Действительно могущественна. Итак, посмотрим, о чем вы хотели меня просить…
Прежде, чем русалочки собрались с мыслями, чтобы достойно ответить, морская ведьма простерла руку над гигантской двустворчатой раковиной, лежавшей на полу возле ее трона. Створки раковины приоткрылись, из нее полился слабый розовый свет. Потом свет стал сильнее и раковина раскрылась полностью. В сплошном розовом сиянии внутри нее возникли контуры каких-то фигур. А потом проявилась совершенно четкая картинка: свадьба, Арчи надевает кольцо на палец девушки в белом платье, чьи лицо и волосы были скрыты вышитой белой фатой — сколько не вглядывалась Мириэль, она так и не смогла узнать эту девушку.
— Розовый свет — это будущее, — сообщила ведьма. — Будущее пока еще не определено. На него пока еще можно влиять. Оно может быть таким… Или — таким!
По мановению ее руки картинка изменилась: теперь Арчи стоял, сжимая в руке кочергу, а какой-то человек (русалочки видели его со спины) целился в него из пистолета… Беззвучный выстрел — и Арчи упал. На груди его, на белой рубашке, расплылось кровавое пятно.
Мириэль вскрикнула. Раковина захлопнулась. И тут же снова открылась, теперь уже — наполненная голубым светом, и в этой голубизне Мириэль и Арарита увидели самих себя, склонившихся над бесчувственным Арчи, а рядом — мокрого, трясущегося от холода старичка.
— Это прошлое. Его, как вы догадываетесь, изменить уже никак нельзя.
Раковина снова закрылась — и снова открылась. Теперь заполнявший ее свет был белым. Русалочки увидели Арчи за богато накрытым столом. Рядом с ним сидела та черноволосая девушка, Дорис, которую он первую посадил в спасательную лодку, и маленький черноволосый мальчик, очень похожий на Арчи, и еще какие-то незнакомые женщины и мужчины. С другой стороны стола они увидели рыжую Рэйчел, и рядом с ней — такого же рыжего юношу, чуть помоложе ее: юноша буквально пожирал глазами скромно потупившуюся Дорис. Арчи что-то очень весело рассказывал, но слов его слышно не было.
— Это — настоящее. То, что происходит в данное мгновение. А в следующее мгновение это станет прошлым… Тем, что уже нельзя изменить.