— Виорика, это невозможно!
— Невозможно вкусно, Дж…, господин Георге?
— Невозможно есть, дорогая Виорика! Пересолено!
— Быть не может! — Младшая Ипсиланти подскочила. Неужели мясо передержали в рассоле? Но ведь она сама проверяла! Памантеску, промокнув губы платком, начал было успокаивать Виорику, но вдруг несколько раз судорожно вздохнул, что-то прохрипел, глядя на господина Николаэ, и рухнул на пол. Николаэ, ближайший сосед Георге, подскочил к нему, расслабил воротник, пошлёпал по щекам, припал ухом к груди и, прислушавшись, выдавил:
— Господа и дамы, это… это невероятно, но... Георге Памантеску — мёртв!
Целая буря чувств нахлынула на Виорику, чуть не сбив её с ног. Она хотела бежать к Георге, но это слово – “мёртв” – ударило в неё, лишив возможности двигаться. Гости замерли. Застывшие лица с написанным на них непониманием, нежеланием принять произошедшее, воцарившаяся в зале тишина вселяли ужас. Время остановилось. Но усилием воли Виорика Ипсиланти вырвалась из паутины холодного липкого страха. Её близкий друг мёртв, но смерть пришла не сама по себе. Его убийца здесь, в этом зале. Мысль заработала – лихорадочно, быстро, но довольно чётко. В голове прокрутились все детали этого вечера. Виорика понимала — если убийца здесь — она не может, не должна его упустить!
— Из этой залы никто не выйдет. — Виорика упёрлась ладонями в стол, чтобы не потерять равновесие, и крикнула:
— Баро! Немедленно закрой двери!
Так, что она знает? Пять человек за столом, три гостя и они с маман. Шестой — Андре — прислуживал. Снятая перчатка, перстень, исчезнувший с шеи шнурок, суп, пущенный против часовой стрелки, по кругу: ведь Виорика левша, черпак она держала в левой руке, отдавая тарелки от себя направо. Вино, в конце концов.
Баро влетел в зал, огляделся. Виорика уверенно ему кивнула. Цыган взглянул на госпожу Елену и одними губами прошептал:
— Домна?
Елена Ипсиланти тоже кивнула, подтверждая приказ дочери. Баро встал в дверном проёме, перегородив проход.
— Я прошу всех сесть так, как мы сидели за ужином!
— Да что вы себе позволяете, Виорика? Я требую, чтобы меня выпустили! Вы не слуга закона, в конце концов!
— За жандармами я пошлю, господин Стурдза, сядьте. Хорошо, если они будут к утру. А пока, на правах хозяйки, прошу всех: соблюдайте спокойствие. За порядком проследят мои слуги.
— Вы пожалеете, барышня. — Николаэ не понравилось, что он вынужден подчиняться какой-то соплячке и её слуге-цыгану, но не лезть же в драку. Стурдза вернулся на место и сел.
— В замке произошло убийство. А вы, господин Николаэ, один из подозреваемых. — Виорика садиться не стала. Ей хотелось, чтобы все видели и слышали её. — Вторая – Иляна Сареяну.
Молодые женщины скрестили взгляды. В глазах госпожи Сареяну стояли слёзы. Она прикоснулась к шее, нащупывая отсутствующий шнурок. На пальце блестнул перстень.
— Вы сняли только одну перчатку, госпожа Иляна?
— У меня мёрзнут руки, Виорика. Но шёлк скользкий, я боялась уронить тарелки.